Сулла - Литература ] Луций Анней Флор - Эпитомы- Книга 1 ] [ Луций Анней Флор - Эпитомы- Книга 2 ]


   

Луций Анней Флор

 
 

ЭПИТОМЫ

Эпитоме, греч., сокращение, извлечение из сочинений авторов; краткое изложение какой-либо науки.

 

КНИГА II


Текст приведён по изданию: Луций Анней Флор – историк древнего Рима / Немировский А.И., Дашкова М.Ф. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1977. – 167 с.
Перевод и комментарии А.И. Немировского.


 
I. О гракханских законах.
 
II. Мятеж Гракха1.
 
III. Мятеж Апулея.
 
IV. Мятеж Друза.
 
V. Война против союзников.
 
VI. Рабская война.
 
VII. Спартаковская война.
 
VIII. Гражданская война Мария.
 
IX. Серторианская война.
 
X. Гражданская война Лепида.
 
XI. Война Катилины.
 
XII. Гражданская война Цезаря и Помпея.
 
XIII. Война Цезаря Августа2.
 
XIV. Мутинская война.
 
XV. Перузинская война. Триумвират.
 
XVI. Война Кассия и Брута.
 
XVII. Война с Секстом Помпеем.
 
XVIII. Парфянская война Вентидия.
 
XIX. Парфянская война Антония.
 
XX. Война с Антонием и Клеопатрой.
 
XXI. Норикская война.
 
XXII. Иллирийская война.
 
XXIII. Паннонская война.
 
XXIV. Дельматийская3 война.
 
XXV. Мезийская война.
 
XXVI. Фракийская война.
 
XXVII. Дакийская война.
 
XXVIII. Сарматская война.
 
XXIX. Германская война.
 
XXX. Гетульская война.
 
XXXI. Армянская война.
 
XXXII. Война с кантабрами и астурами.
 
XXXIII. Мир с парфянами и обожествление Августа.

 

I. О гракханских законах

III. 13. Причиной всех внутренних волнений была власть народных трибунов. Установленная для защиты плебса, она на деле усиливала власть трибунов, добивавшихся расположения и благосклонности народа с помощью земельных, хлебных, судебных законов. Все это имело видимость стремления к равенству.

(2) Казалось бы, что может быть законнее изъятия у патрициев и возвращения плебсу всего, ему принадлежавшего, чтобы народ, победитель народов и владыка земли, не был лишен своих очагов и алтарей?4

(3) И что справедливее, чем то, что неимущий народ будет пользоваться своею казной?

(4) И разве не эффективнее для обеспечения прав равной свободы то, что сенат управляет провинциями, а авторитет всаднического сословия основывается на безусловном обладании судебной властью?

(5) Но все это привело к краху, и несчастное государство поплатилось гибелью.

(6) Ведь от передачи всадникам судебной власти, принадлежавшей сенату, понизились размеры податей, т.е. состояние государства, покупка же хлеба вытянула жилы у самого государства и опорожнила казну.

(7) И каким образом можно было возвратить плебеев на землю без разорения ее владельцев, являвшихся частью народа и обладавших участками, оставленными им предками по праву давности и как бы ло закону!


II. Мятеж Тиберия Гракха

III. 14. Первый факел раздоров воспламенил Тиберий Гракх, легко добившийся первенства благодаря происхождению, привлекательной внешности и искусству красноречия.

(2) Он решился на важное дело, возможно, из-за капитуляции Манцина – поскольку, будучи поручителем мирного договора, боялся ответственности и потому добивался народного расположения.

(3) А может быть, им руководило чувство справедливости и понимание народного блага, так как он сочувствовал плебсу, лишенному земель, и опасался, как бы народ, победитель народов, владыка мира, не был лишен своих ларов и очагов? Какими ни были его намерения, он отважился на великое дело.

(4) В день внесения законопроекта он взошел на ростры, окруженный огромной толпой. Не было недостатка и в сторонниках враждебной ему знати, трибуны же разделились на партии.

(5) Но когда Гракх увидел, что Г. Октавий5 выступает против его законов, он, вопреки обычаям коллегии трибунов и полномочиям силой прогнал его с ростр. И столь явно угрожал ему смертью, что тот вынужден был отказаться от должности.

(6) В дальнейшем Гракх, избранный триумвиром для передела земель, чтобы завершить свой план, потребовал от народного собрания продления своих полномочий, вопреки воле нобилей, опиравшимся на помощь тех, кого он лишил земли. На форуме началась резня.

(7) Тиберий бежал оттуда на Капитолий и, умоляя плебс о защите и спасении, коснулся рукой головы. Это вызвало предположение, что он требует себе царской власти и диадемы. Тогда под предводительством Сципиона Насики, призвавшего народ к оружию, он был убит как бы на законном основании.


III. Мятеж Гая Гракха

III. 15. Пылким мстителем за убитого брата и не менее страстным борцам за его законы тотчас же выступил Гай Гракх.

(2) С таким же шумом и яростью он призывал плебс на дедовские земли и сулил на пропитание народу недавнее наследство Аттала6.

(3) Развращенный вторичной властью трибуна, окрыленный благосклонным плебсом, он уже не знал меры.

(4) Когда же трибун Минуций7 осмелился опротестовать его законы, опираясь на приверженцев, он силой овладел Капитолием, роковым для его семьи.

(5) Вытесненный оттуда после гибели друзей, он подался на Авентин, где, столкнувшись с сенатом, был убит консулом Опимием.

(6) И вновь8 осквернили останки умершего: чтобы расплатиться с убийцами за принесенную ими священную и неприкосновенную голову народного трибуна, выдали золота по ее весу.


IV. Мятеж Апулея

III. 16. Несмотря на все это, Апулей Сатурнин не оставил законы Гракхов без поддержки. Столь великая решимость была дана ему Марием, всегда враждебным нобилитету и возлагавшим надежды на консульскую власть.

[2] Убив открыто на комициях Авла Ниния9, добивавшегося власти трибуна, Апулей пытался поставить на его место Г. Гракха, человека, не принадлежавшего к какой-либо трибе, никому не известного, без родового имени, но причислявшего себя, подменив имя, к знаменитой фамилии10.

(3) Предавались безнаказанно столь грубой игре, Апулей так воодушевился проведением гракханских законов, что взял от сената клятву их поддерживать, угрожая всем противящимся лишением воды и огня.

(4) И нашелся лишь один, кто предпочел изгнание! После бегства Метелла11, когда нобилитет был ослаблен и Апулей вступил в третий год своей тирании, он зашел в своем безумии настолько далеко, что расстроил консульские выборы новым убийством.

(5) Чтобы сделать консулом Главцию12, своего сообщника, он приказал убить другого соискателя, Г. Меммия, и во время беспорядков, которые вслед за этим произошли, с удовольствием выслушивал, как сообщники называли его царем.

(6) После того как сенаторы пришли к единодушию, а Марий, став консулом, – оказался противником Апулея, поскольку не мог оказывать больше поддержки, на форум был послан отряд. Изгнанный оттуда, Апулей бросился к Капитолию.

(7) Его осадили и перерезали водопроводные трубы. Поскольку через гонцов он заверил сенат в своем раскаянии, его, спустившегося с крепости, допустили вместе с вожаками клики в курию. Туда ворвался народ, забросал его палками и камнями и растерзал уже умирающего.


V. Мятеж Друза

III. 17. Наконец, те же самые законы попытался отстоять Ливий Друз13. Он опирался не только на права народного трибуна, но и на авторитет сената и поддержку всей Италии.

(2) Выдвигая законы один за другим, он раздул такой пожар, что не сумел погасить даже первую вспышку. Унесенный внезапной смертью, он передал эту войну в наследие своим потомкам.

(3) Гракхи судебным законом раскололи римский народ и из единого государства сделали двухголовое. Римские всадники, получив такую власть, которая позволяла им держать в руках судьбу и имущество первых людей, грабили государство, присваивали его доходы. Сенат, искалеченный изгнанием Метелла14 и осуждением Рутилия15, потерял даже видимость былого могущества.

(4) В таких обстоятельствах Сервилий Цепион16 и Ливий Друз, равные богатством, силой духа, достоинством (отсюда истоки зависти Ливия Друза), оказали поддержку: первый – всадникам, второй – сенату.

(5) Так весь город словно раскололся на два лагеря, не хватало лишь знамен, орлов и военных значков. Первым в атаку на сенат ринулся Цепион, обвинив в превышении власти вождей нобилитета Скавра17 и Филиппа18.

(6) Чтобы противостоять этим действиям, Друз возбудил плебс гракханскими законами и одновременно обещанием римского гражданства присоединил к плебсу союзников. Сохранилось его изречение: "Я ничего не оставлю для щедрости других, если только они не пожелают переделить небосвод и топи болот"19.

(7) Приближался день обнародования, и нахлынула такая сила людей, что казалось, будто город осажден врагами.

(8) Консул Филипп осмелился, однако, отменить законы Друза, но помощник трибуна схватил его за горло и не отпустил, пока через рот и глаза не хлынула кровь20.

(9) Так с помощью силы были выдвинуты и приняты законы. Затем союзники немедленно потребовали награды за свою поддержку, но преждевременная смерть вырвала из жизни потрясенного беспорядками Друза – обычное явление в подобных случаях. Союзники были недовольны всем этим. Они стали силой оружия требовать у римского народа выполнения обещания Друза.


VI. Война против союзников

III. 18. Хотя мы и называем эту войну Союзнической, чтобы смягчить ненависть, но, если сказать правду, это была гражданская война. Римский народ, соединив в себе этрусков, латинов, сабинов, создал тело из отдельных членов, но с одной кровью и стал единым, вместив их все.

(2) С не меньшей яростью, чем граждане в самом Риме, восстали союзники в Италии.

(3) Они стали сильнее и справедливо потребовали прав гражданства.

[4] В надежде на захват власти эти права обещал им Друз, павший жертвой личной вражды. Теперь то же пламя, что сожгло его самого, воспламенило союзников к нападению на Рим.

(5) Что может быть печальнее этого бедствия? Что пагубнее? Весь Латий и Пицен, вся Этрурия и Кампания и, наконец, вся Италия поднялись против своей матери.

(6) Муниципии повели цвет наших храбрейших и преданнейших союзников, каждый со своими знаменами и продигиями. Поппедий21 командовал марсами [и пелигнами], Афраний – латинами, Плотий – умбрами, Эгнатий – этрусками, Телезин – Самнием и Луканией.

(7) И народ, судивший царей и племена, не мог справиться с самим собой. Завоеватель Азии и Европы подвергся нападению Корфиния!22

(8) Сначала был такой план ведения войны: во время праздника латинов на Альбанской горе среди святынь и алтарей принести в жертву консулов Юлия Цезаря и Марция Филиппа23.

(9) Когда это святотатственное преступление не удалось из-за предательства, взрыв ярости охватил Аускул и при стечении народа были убиты послы, прибывшие из Рима на игры.

(10) Таково было проклятие нечестивой войны.

(11) Ни при Ганнибале, ни при Пирре не было такого опустошения. Окрикул, Грумент24, Фезулы, Карсеолы25, Эзерния, Нуцерия, Пицентия26 опустошены огнем и мечом. Рассеяны армия Рутилия и Цепиона.

(12) Юлий Цезарь, потеряв армию, весь в крови был доставлен в Рим, и жалкие похороны были совершены посреди города27. (13) Но великая судьба римского народа, как всегда, возвеличивающаяся во время испытаний, вновь показала себя во всем могуществе. Нападая порознь на отдельные народы, Катон28 разбивает этрусков, Габиний29 – марсов, Карбон30 – луканов, Сулла – самнитов.

(14) Помпей же Страбон31 опустошил всю страну огнем и мечом и не прекратил убийств до тех пор, пока не принес город Аускул в жертву манам погибших воинов, консулов, равно как и богам разрушенных городов.


VII. Рабская война

III. 19. Если кощунственны сражения с союзниками, людьми свободными и свободнорожденными, то кто отнесется равнодушно к войнам народа-принцепса с рабами!

(2) Первая рабская война затронула нас еще в начальные времена Рима32, и во главе был Гердоний Сабинянин33. Но это был скорее мятеж, чем война. В то время как внимание государства было привлечено к волнениям трибунов, рабы осадили Капитолий. Позднее он был освобожден консулом. Но кто поверит, что в те годы, когда империя уже овладела многими землями, Сицилия была опустошена рабами более жестоко, чем во время Пунической войны!

(3) Изобильная земля, нечто вроде пригородной провинции, была занята латифундиями римских граждан. Для обработки земли здесь имелось много эргастулов, и земледельцы, закованные в цепи, дали пищу войне.

(4) Сириец по имени Евн – серьезность наших неудач заставляет вспомнить это имя – в притворном припадке фанатического бешенства потрясал волосами34 в честь сирийской богини и, как бы подчиняясь власти богов, призвал рабов к оружию и борьбе за свободу.

(5) Желая показать, что ему покровительствуют небожители, он спрятал во рту орех, наполненный серой и огнем, и медленно выдыхал пламя, выпуская его между словами.

(6) Это чудо сначала собрало две тысячи первых встречных, но, когда по праву войны были взломаны эргастулы, он создал более чем шестидесятитысячное войско.

(7) Украсив себя царскими инсигниями, – только этого нам не хватало! – он подверг плачевному опустошению крепости, деревни, города. Более того, были захвачены лагеря преторов, – самое позорное, что может случиться во время войны. Я не постыжусь их упомянуть – лагери Манлия, Лентула, Пизона, Гипсея35. Так, те, которых намеревались увести как беглых, сами обратили преторов в бегство! В конце концов рабов наказал полководец Перперна36. Разбив их в открытой местности и затем осадив под Энной, он заморил их голодом, а уцелевших заковал в колодки и цепи, распял на крестах. Вместо триумфа он удовлетворился овацией, чтобы упоминанием рабов не умалить достоинство церемонии.

(9) Не успев отдышаться, остров в преторство Сервилия37 перешел от сирийца к киликийцу. Пастух Афенион, убив господина, освободил рабов из эргастулов и поставил их под знамена.

(10) В пурпурном одеянии, с серебряным жезлом и в царской короне, он собрал армию, не меньшую, чем первый фанатик, и даже с большей энергией. Славно мстя за него, Афенион грабил деревни, города, крепости и обратил свою ярость более на рабов, чем на господ, рассматривая их как перебежчиков.

(11) Он рассеял преторские войска, захватил лагерь Сервилия, лагерь Лукулла38. Но Тит Аквилий39, следуя примеру Перперны, довел врага до крайности, лишив его продовольствии, и легко одолел голодом и оружием. Они должны были сдаться, но в страхе перед наказанием предпочли добровольную смерть.

(12) Вожака также не смогли подвергнуть наказанию, хотя и взяли живым. Он был растерзан толпой, которая окружила его и начала драку из-за добычи40.


VIII. Спартаковская война

III. 20. Можно перенести даже позор войны с рабами. Ведь обделенные судьбою во всем, они все же могут считаться людьми – хотя и второго сорта, но усыновленными благами нашей свободы.

(2) Но я не знаю, каким именем назвать войну, которая велась под предводительством Спартака, потому что рабы были воинами, гладиаторы – начальниками. Одни – люди низкого положения, другие – самого подлого, они приумножили своими издевательствами наши бедствия.

(3) Спартак, Крикс, Эномай не более, чем с тридцатью людьми41 той же судьбы вырвались в Капую. Рабы были созваны под знамена, и, после того как к ним присоединилось более десяти тысяч, не удовлетворились тем, что удалось бежать, но пожелали также и места.

(4) В качестве первой стоянки их, словно алтарь Венеры42, привлекла гора Везувий. Осажденные там Клавдием Глабром, они с помощью виноградных лоз, сплетенных в веревки, опустились через жерло полой горы43, и сошли к самой ее подошве. Выйдя незамеченными, они разграбили лагерь ничего не подозревавшего военачальника. Затем пал другой лагерь – Варения44, а вслед за ним и лагерь Торана45. Разгромив виллы и поселения, они, подобно страшной лавине, опустошили города Нолу, Нуцерию, Фурии и Метапонт.

(6) Когда отряды рабов, постоянно пополняющиеся, превратились в настоящее войско, они изготовила щиты из прутьев и шкур животных, а из железа эргастулов выковали мечи и копья.

(7) Чтобы ничем не отличаться от регулярной армии, они из захваченных табунов создали конницу. Отнятые у преторов фасцы они передали своему предводителю46.

(8) И он не отверг их, этот фракийский воин – пленник, ставший дезертиром, затем разбойником, а затем, благодаря физической силе, – гладиатором.

(9) Он совершал погребения своих павших вожаков – с почетом, подобающим полководцам, и приказывал пленным сражаться вокруг погребального костра, как будто хотел искупить позор гладиаторской службы, став устроителем игр.

(10) После того он уже совершал нападения на консульские армии. Он разбил войско Лентула47 в Апеннинах, у Мутины уничтожил лагерь Гая Кассия48.

(11) Окрыленный этими победами, он (одного этого достаточно для нашего позора!) помышлял о нападении на Рим.

(12) Тогда все силы империи поднялись пропив мирмиллона, и Лициний Красс спас римскую честь. Разбитые им и обращенные в бегство враги – если не стыдно так их назвать – скрылись на оконечности Италии.

(13) Там, запертые в углу Бруттия, они стали готовиться к бегству в Сицилию. И так как не обладали кораблями, пытались, – что бесполезно в этом узком и бурном проливе, – совершить переправу на плотах из бревен и на бочках, связанных виноградными лозами. Позднее они решили пробиться и пали смертью, достойной воинов. Сражались не на жизнь, а на смерть, – чего и следовало ожидать, когда командует гладиатор. Сам Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец.


IX. Гражданская война Мария

III. 21. Только этой напасти не хватало римскому народу – пронзить братоубийственным мечом самого себя, чтобы посреди города, на форуме, словно на арене, граждане стали сражаться с гражданами на манер гладиаторов!

(2) Можно было бы отнестись к этому более спокойно, если бы высокая должность и положение предводителя были использованы для преступления плебейскими вождями. Или пусть нобилями, но нечестными! Но – о позор! – какие это были люди! Что за полководцы! Марий и Сулла! Гордость и украшение века! Все свои достоинства они, однако, поставили на службу самому низкому злодеянию.

(3) Марианская, или сулланокая гражданская война была рождена как бы под тремя звездами. Сначала она была легкой и умеренной. Скорее это было возмущение, а не война. Жестокость обратила оружие против самих вождей.

(4) Затем битва стала более ожесточенной и кровавой, и победа поразила в самое сердце сенат.

(5) Наконец, она превзошла ярость не граждан против граждан, а врагов против врагов, и эта ярость овладела всей Италией и свирепствовала до тех пор, пока было кого убивать.

(6) Началом и причиной войны была жажда почестей Марием. Опираясь иа закон Сульпиция49, он отменил уже назначенную Сулле провинцию. Сулла же, нетерпимый к беззаконию, тотчас собрал легионы и, отложив войну против Митридата, двумя колоннами проник в город сквозь Эсквилинокие и Коллинские ворота.

(7) Когда же Сульпиций и Альбинован50 повели против консула свои толпы и отовсюду со стен летели камни и дротики, он воспользовался тем же оружием, пробил путь огнем и, как победитель, засел в захваченном Капитолии – крепости, которая в свое время избежала пунийца и даже галлов-сенонов.

(8) Затем, когда его противники решением сената были объявлены врагами государства, он уже с полным правом применил насилие к заседавшему там трибуну и другим членам враждебной клики. Марий скрылся, как беглый раб. Это спасло его, а вернее, фортуна сохраняла его для другой войны.

(9) При консулах Корнелии Цинне и Гнее Октавии51 плохо затушенный пожар разгорелся с новой силой, прежде всего благодаря раздору между ними самими. Решение о возвращении в Рим тех, кого сенат объявил врагами, было передано народу.

(10) Сходка граждан опоясалась мечами, но победили те, кто предпочитал мир и покой. Цинна, покинув отечество, бежал к своей партии52. Из Африки возвратился Марий, возвеличенный несчастьями. Тюрьма, цепи, бегство, изгнание сделали его внушающим страх.

(11) Поскольку его имя было широко известно, он легко собрал войско, вооружив рабов и – о ужас! – эргастулы. (от греч. ἐργαστυλος "столб для привязывания раба") - в Древнем Риме помещение для содержания опасных или провинившихся рабов).

(12) Можно было бы признать, что Марий имеет право силой вернуть себе родину, из которой был насильно изгнан, если бы он не проявил такую свирепость. Вступив во вражду с богами и людьми, он направил свою первую атаку на клиента и вскормленника Рима город Остию, подвергнув его гнусному разграблению.

(13) Затем четыре войсковые колонны вошли в Рим. Их возглавляли Цинна, Марий, Карбон53, Серторий. После того как войско Октавия было выбито ими из Яникула, они по сигналу немедленно принялись за убийства первых граждан и действовали даже с большей жестокостью, чем это было в городе пунийцев. Голова консула Октавия была выставлена на рострах, а консуляра Антония54 – на столе у самого Мария.

(14) Цезарь55 был зарезан Фимбрией56 у своих домашних пенатов, отец57 и сын Крассы – друг у друга на глазах, Бебий и Нумиторий58 казнены на форуме палачами.

(15) Катул59, чтобы избежать издевательств врагов, бросился в огонь.

(16) Жрец Юпитера Мерула60 кровью, хлынувшей из вен, омрачил на Капитолии взор самого верховного божества. Анхарий61 был убит на глазах у Мария. Марий не протянул ему руки в ответ на приветствие, и это решило его судьбу!

(17) Убийства сенаторов произошли между календами и идами января седьмого консульства Мария. Что бы было, если бы он исполнял должность целый год?

(18) В консульство Сципиона и Норбана62 разразилась во всей своей ярости третья буря гражданского безумия. Одна сторона выставила восемь легионов и пятьсот когорт в полном вооружении, другая – Суллу, возвратившегося из Азии с победоносной армией.

(19) И если Марий так неистовствовал по отношению к сулланцам, то какая потребовалась жестокость, чтобы Сулла смог ему отомстить!

(20) Знамена впервые сошлись близ Капуи на берегу Волтурна, и тотчас же было разбито войско Норбана. Войско же Сципиона было уничтожено после того, как обрело надежду на мир.

(21) Тогда-то консулы Марий Младший и Карбон63, потеряв веру в победу, совершили возлияние кровью сенаторов, чтобы не погибнуть неотомщенными. Курия была осаждена, и сенаторов выводили оттуда на казнь, как из тюрьмы. А сколько было смертей на форуме, в цирке и в сокровенных местах храмов! Муций Сцевола64, понтифик, припал к алтарю Весты и сгорел в его пламени.

(22) Лампоний и Телезин65 опустошили Кампанию и Этрурию с еще большей жестокостью, чем в свое время Пирр и Ганнибал. Под видом защиты марианской партии они мстили за себя.

(23) У Сакрипорта66 был разбит Марий, у Коллинских ворот – Телезин. [24] Но конец войны не означал конца убийств. И во время мира были обнажены мечи – против сложивших оружие. Убийство Суллой у Сакрипорта и Коллинских ворот более семидесяти тысяч было меньшим преступлением: шла война. А теперь Сулла приказал убить в общественном здании67 четыре тысячи граждан, сдавшихся в плен68. Разве эти четыре тысячи убитых в дни мира не перевешивают семидесяти тысяч, павших в годы войны! [25] Можно ли подсчитать общее число убитых во всем городе? Убивал, кто хотел. После того, как Фуфидий69 сохранил некоторым жизнь, ссылаясь на Суллу, последний приказал обнародовать ту обширную таблицу, по которой были отобраны и осуждены на смерть цвет всаднического сословия и две тысячи из сената – эдикт невиданного еще образца.

(26) Долго было бы рассказывать о павших в результате насилия: о Карбоне70 и Соране71, Плеториях и Венулеях72, о Бебии, погибшем не от меча, но разорванном руками, словно его терзали звери73; о Марии, брате самого полководца, у которого на могиле Катула74 вырвали глаза, перебили руки и ноги, чтобы он умирал постепенно, теряя один член за другим.

(27) Можно еще примириться с наказанием отдельных людей, но были пущены с молотка знаменитейшие муниципии Италии – Сполетий75, Интерамний76, Пренесте, Флоренция77.

(28) Сульмон78, древний город, союзный и дружественный нам – о злодеяние! – Сулла не завоевал, не разрушил по праву войны, но обошелся как с приговоренным к смерти – приказал уничтожить.


X. Серторианская война

III. 22. Серторианская война... Чем иным, как не наследием сулланских проскрипций, была она? Не знаю, назвать ее войной с врагами или гражданской, поскольку лузитаны и кельтиберы вели ее под руководством римлянина.

(2) Осужденный и изгнанный таблицею мертвых, человек высшей, но пагубной доблести, Серторий вовлек землю и море в свои беды. Он искал счастья и в Африке, и на Балеарских островах и летел в помыслах по океану на Счастливые острова79, пока, наконец, не вооружил Испанию. Мужественный человек легко отыщет себе подобных.

(3) Энергия испанских воинов никогда не проявлялась с такой силой, как под командованием римлянина.

(4) Ему было мало Испании, и он обратил свой взор к понтийцам и Митридату, которому помог флотом.

(5) Чего же можно было ожидать от Сертория в будущем, если его не смог одолеть полководец со всей римской мощью?

(6) Ведь Метеллу80 был придан в помощь Гней Помпей. Оба они изматывали Сертория, преследуя его почти по всей Испании. Война длилась очень долго и с переменным успехом. Гибель Сертория была скорее результатом предательства его сторонников и козней врагов, чем следствием честной войны. Первые сражения возглавлялись легатами. На одной стороне сражались Домиций и Торий81, на другой – братья Гиртулеи82.

(7) После гибели одних у Сеговии83, других у реки Аны84, свои силы испытали сами полководцы, сравнявшись поражениями у Лаврона85 и Сукрона86. Затем один занялся опустошением нолей87, другой – разрушением городов. Несчастная Испания понесла наказание за раздоры между римскими полководцами. Еще до того, как Серторий был убит заговорщиками, а Перперна88 побежден и сдался, города Оска, Термес, Улия, Валентия, Авксума89 и Калагуррис90 (последний из-за неслыханного голода) сами вступили в союз с Римом. Так Испания была вновь умиротворена. Победившие полководцы, дабы получить триумф, предпочли рассматривать войну с Испанией скорее как внешнюю, чем как гражданскую.


XI. Гражданская война Лепида

III. 23. В консульство Марка Лепида и Квинта Катула91 гражданская война кончилась едва ли не быстрее, чем началась. Искра этого, пусть и незначительного движения, вылетела из погребального костра Суллы.

(2) Лепид, запальчиво стремившийся к изменениям в государстве, подготовил отмену сулланских постановлений. Они этого заслуживали, но в то же время их отмена влекла урон для государства.

(3) Сулла, будучи диктатором, по праву войны преследовал врагов проскрипциями. Для чего иного, как не для новой войны, Лепид возвращал в Рим тех, кто от них уцелел?

(4) Владевшие имуществом граждан, осужденных по приговору Суллы, получили его хотя и бесчестно, но все-таки по праву, и требование его возвращения означало нарушение порядка в уже успокоившемся государстве,

(5) которому, словно больному и израненному, было бы полезнее хоть как-то отдохнуть, чем бередить раны, пусть даже лечением.

(6) Лепид же, растревожив государство шумными речами, как трубными звуками, отправился в Этрурию. Оттуда он бросил войско на Рим.

(6) Лутаций Катул и Гней Помпей92, командиры и знаменосцы сулланского режима, с другим войском заняли Мульвийский мост и холм Яникул.

(7) Оттесненный их первой атакой и объявленный в сенате врагом отечества, Лепид без боя бежал в Этрурию, а оттуда в Сардинию, где умер от болезни и раскаяния93. Победители же удовлетворились миром, что не часто встречается в гражданских войнах.


XII. Война Катилины

IV. 1. К преступной мысли погубить свою родину Катилину привели прежде всего страсть к роскоши, вызванное ею расстройство фамильного состояния, а также то, что римское войско тогда скиталось на краю света.

(2) Уничтожить сенаторов, зарезать консулов, поджечь город со всех сторон и, наконец, разрушить до основания все государственное устройство, о чем не мог мечтать когда-то и Ганнибал, – вот на что решился Катилина и – о позор! – с чьей помощью!

(3) Он сам патриций! Но этого мало! Курий, Порций, Сулла, Цетег, Автроний, Варгунтей, Лонгин – что за фамилии! Цвет сената! Лентул94, более того, был претором! И все это пособники его позорнейшего преступления.

(4) Залогом участия в заговоре была человеческая кровь, которою обносили в чаше. Величайшее святотатство, если бы не было святотатственнее то, за что они пили.

(5) Пришел бы конец прекраснейшей империи, не случись этот заговор в консульство Цицерона и Антония. Первый проявил неутомимое рвение при его разоблачении, второй подавил силой оружия.

(6) Сведения об этом преступлении дала продажная Фульвия, не столь вредная, однако, как заговорщики-патриции.

(7) Созвав сенат, консул произнес речь в присутствии обвиняемого. Катилина был объявлен врагом государства и покинул Рим, открыто угрожая погасить свой пожар его развалинами95.

(8) Он отправился в Этрурию к войску, подготовленному Манлием96, чтобы повести его на Рим. Лентул же, опираясь на пророческие стихи Сивиллы, предсказывающие власть его фамилии, к назначенному Катилиной дню расположил по всему городу людей, факелы и оружие.

(9) Не довольствуясь вовлечением в заговор римских граждан, он подговорил случайно находившихся в Риме послов аллоброгов взяться за оружие. Смерч заговора распространился бы за Альпы, если бы письмо претора не было перехвачено из-за второго предательства, на этот раз Волтурция97. Сразу же по приказу Цицерона чужеземцы были схвачены, и претора открыто изобличили в сенате.

(10) Когда дело дошло до наказания претора, Цезарь советовал помиловать его из-за высокого положения, Катон – наказать в соответствии с виной.

(11) Последнее мнение поддержали все, и преступники были задушены в тюрьме. Хотя таким образом заговор был частично подавлен, Катилина не отказался от своих намерений: он выступил из Этрурии против города с враждебными знаменами, но пал, побежденный войском Антония.

(12) О том, каким кровопролитным было сражение, говорит его исход: никто из врагов не уцелел. Место, которое каждый занимал в бою, он покрывал своим трупом. Катилина же был найден далеко от своих, среди врагов, – прекраснейшая смерть, если бы он сражался за родину98.


XIII. Гражданская война Цезаря и Помпея

IV. 2. Когда мир почти успокоился, Римская империя оказалась настолько могущественной, что не могла быть одолена какими-либо внешними силами. Поэтому судьба, завидуя народу-принцепсу, вооружила его на собственную погибель.

(2) Исступление Мария и Цинны было прологом борьбы внутри нашего города, как бы пробой сил. Шире, но все же в пределах Италии, прогремела сулланская буря. [3] Но ярость Цезаря и Помпея охватила Рим, Италию, все племена и народы подобно наводнению и пожару, так что неверно было бы говорить о гражданской войне.

(4) Это и не союзническая война, и не внешняя, это более, чем их сочетание, и более, чем война099.

(5) Что касается ее предводителей, то в ней участвовал весь сенат, что касается войска, то с одной стороны – одиннадцать, с другой – восемнадцать легионов, цвет и сила италийской крови; если говорить о союзниках, то против отборных галлов и германцев выступали Дейотар100, Ариобарзан101, Таркондимот102, Котис103 и Раскипол104 из Фракии, Македонии, Киликии, Греции – весь Восток.

(6) Длительность войны – четыре года – срок небольшой в сравнении с причиненными ею бедствиями. В территориальном отношении она началась в Италии, затем повернула в Галлию и Испанию, затем обрушилась с запада всей мощью на Эпир и Фессалию, потом внезапно перепрыгнула в Египет, оттуда повернула в Азию, нависла над Африкой, покатилась в Испанию и лишь там затихла.

(7) Но вражда партий не прекратилась вместе с войной. Спокойствие не наступило до тех пор, пока в Риме и в самом сенате ненависть побежденных не насытилась кровью победителя.

(8) Причина столь великого бедствия обычная – переизбыток счастья. При консулах Квинте Метелле и Луции Афрании105, когда величие Рима стало очевидно всему миру и Рим воспевал в театре Помпея106 недавние победы (понтийский и армянский триумфы), небывалое могущество Помпея возбудило, как это обычно бывает, зависть бездеятельных граждан.

(9) Метелл из-за умаления его критского триумфа107, Катон из-за свойственной ему подозрительности к могущественным лицам начали бесчестить Помпея и оспаривать его мероприятия. Раздраженный этим Помпей принял меры для защиты своего положения. В то время процветал Красс. Выделяясь благородством происхождения, высоким общественным положением и богатством, он вследствие этого мечтал о дальнейшем обогащении.

(10) Цезарь благодаря красноречию и отваге был недалек от консулата. Но Помпей превосходил их обоих.

(11) Итак, Цезарь стремился к завоеванию политического влияния, Красс – к его умножению, Помпей – к удержанию. В равной мере одержимые жаждой власти в государстве, они охотно объединились для ее захвата108.

(12) Каждый использовал поддержку других для достижения своих целей. Цезарь отправился в Галлию, Красс – в Азию, Помпей – в Испанию. Союзу трех полководцев принадлежали три величайших войска и власть над миром.

(13) Десять лет господствовали они согласно заключенному договору, сдерживаемые взаимным страхом. Соперничество разгорелось после гибели Красса в Парфии и смерти Юлии, дочери Цезаря, которая, выйдя замуж за Помпея, поддерживала согласие между зятем и тестем.

(14) И вот Помпею уже стала внушать опасения власть Цезаря, а Цезарь тяготился высоким общественным положением Помпея. Первый не выносил равных себе, второй – превосходящих его109. Какое неразумие! Они так заботились о первенстве, словно богатства могущественной империи им не хватило бы на двоих110.

(15) В консульство Лентула и Марцелла111 впервые оказалась поколеблено доверие между участниками договора. Сенат, то есть Помпей, начал агитацию за смену Цезаря.

(16) Тот не отказывался уйти при условии, что его кандидатура будет выставлена на ближайших выборах, о чем недавно постановили десять народных трибунов при согласии Помпея. Теперь же Помпей пренебрег этим, и Цезарю было отказано в заочной передаче консулата: "Пусть он, де, явится домогаться его согласно старинному обычаю".

(17) Цезарь, ссылаясь на прежнее решение, угрожал: "Если не сдержат слова, я не распущу войска". В результате против него приняли решение как против врага. Потрясенный этим, Цезарь решил оружием защищать завоевания своего оружия.

(18) Первой ареной гражданской войны стала Италия, чьи крепости Помпей удерживал слабыми гарнизонами. Цезарь внезапно напал и разбил их.

(19) Первые военные трубы прозвучали у Аримина112. Либон113 был изгнан из Этрурии, Терм114 – из Умбрии, Домиций115 – из Корфиния. Война закончилась бы без кровопролития, если бы Цезарь настиг Помпея в Брундизии.

(20) Он мог бы его захватить, если бы Помпей не ускользнул ночью через узкий проход запертой гавани. Стыдно оказать: Помпей, еще глава сената, вершитель войны и мира, бежал на почти не вооруженном судне по морю, над которым уже отпраздновал победу!

(21) Но бегство Помпея из Италии оказалось не менее позорным116, чем сенаторов из Рима: город почти опустел, когда Цезарь, сея страх, сам себя провозгласил консулом117. Приказав взломать священный эрарий118, который трибуны медлили открыть, он похитил состояние римского народа раньше, чем его могущество.

(22) Разбив Помпея и обратив его в бегство, Цезарь предпочел преследованию умиротворение провинций. Сицилией и Сардинией, источниками продовольствия, он овладел с помощью легатов.

(23) В Галлии у него не было врагов; он сам установил там мир. Но Массилия осмелилась закрыть перед ним ворота, когда он проходил мимо, направляясь против испанских войск Помпея. Несчастная! Страстно желая мира, она была ввергнута в войну за то, что ее боялась. Массилию, имевшую крепкие стены, Цезарь приказал взять в свое отсутствие.

(24) Община грекулов (не столь изнеженных, как можно заключить по смыслу этого слова) осмелилась взломать наши укрепления, сжечь военные машины и даже сразиться с нашими кораблями.

(25) Но Брут119, которому была поручена война, победил их на море и усмирил. У сдавшихся было отнято все, кроме свободы, которую они ценили более всего120.

(26) С переменным успехом, но без большого кровопролития велась война в Испании с легатами Помпея Петреем и Афранием121, стоявшими лагерем у Илерды122. Цезарь пытался оттеснить их к реке Сикорису и отрезать от города.

(27) Между тем весенний разлив препятствовал подвозу продовольствия; лагеря страдали от голода, и осаждающий был как бы сам осажден.

(28) Когда же река вступила в берега и открыла поля опустошениям и битвам, Цезарь стремительно перешел в наступление. Преследуя врагов, отступивших в Кельтиберию, он принудил их к сдаче: их лагерь был осажден и оставлен без воды.

(29) Так была взята Ближняя Испания, не было задержки и с Дальней123. И что мог сделать один легион, после того как были побеждены пять? Итак, после добровольной сдачи Варрона124 Гадес, пролив, Океан – все покорилось счастью Цезаря.

(30) Близ Иллирика и в Африке судьба, однако, осмелилась выступить против отсутствовавшего там полководца, словно для того, чтобы некоторыми неудачами придать ему еще больший блеск.

(31) Ведь когда Долабелла125 и Антоний126 должны были по его приказу удерживать вход в Адриатику и стали лагерями один на Иллирийском, другой на Куриктийском берегу127, Помпею удалось на значительном пространстве занять своими кораблями море. Полководцы Цезаря были окружены огромными морскими силами Октавия Либона128.

(32) Антония вынудил сдаться голод. Плоты, посланные ему на помощь Базилом129 для возмещения нехватки судов, были захвачены, словно сетью, веревками, натянутыми под водой, – новая выдумка каких-то киликийцев, находившихся на службе у помпеянцев.

(33) Два плота были, однако, прибиты течением. Один из них, доставивший опитергинцев130 и застрявший на мели, послужил примером потомкам: отряд, насчитывавший тысячу юношей, весь день сдерживал натиск наступавшего отовсюду войска. Поскольку у храбрецов не было иного выхода кроме сдачи, они по побуждению трибуна Вультея убили себя.

(34) И Курион131 в Африке тоже отличился как доблестью, так и поражением. Посланный для овладения провинцией, гордый тем, что разбил и обратил в бегство Вара132, он не смог отразить внезапного нападения царя Юбы133 и конницы мавров. Побежденному оставалось бежать. Но стыд вынудил его, потерявшего из-за своей опрометчивости войско, искать смерти.

(35) И вот уже судьба потребовала новой схватки. Помпей избрал местом войны Эпир, и Цезарь не мешкал.

(36) Уладив дела в тылу, он отплыл на место боя, хотя была середина зимы и мешали бури,

(37) и расположился лагерем у Орика134, в то время как часть армии во главе с Антонием задержалась в Брундизии из-за нехватки кораблей. Охваченный нетерпением, Цезарь попытался, хотя море было вздыблено сильным ветром, переправиться на подвернувшемся судне, чтобы вызвать войско. До нас дошли его слова, обращенные к напуганному опасностью кормчему: "Чего боишься? Везешь Цезаря!"

(38) После того как войска собрались отовсюду и расположились друг против друга лагерями, выявилось различие планов полководцев. Цезарь, необузданный по природе и жаждавший скорее кончить дело, выставил напоказ свой строй, вызывая и дразня противника

(39) то осадой лагеря Помпея валом, имевшим в окружности шестьдесят миль (но что это за осада, когда морем могло доставляться все необходимое!),

(40) то атакой против Диррахия (напрасной, так как место его расположения было неприступно), то беспрестанным отражением вылазок осажденных (тогда блеснула доблесть центуриона Сцевы135, в щите которого застряло сто двадцать дротиков),

(41) то, наконец, ограблением городов-союзников – Орика, Гомф136 и других крепостей Фессалии.

(42) Помпей, напротив, медлил, отступал, чтобы рассеять силы врага, отрезанного от жизненных припасов, и ослабить нажим пылкого полководца.

(43) Но этот спасительный план не пошел Помпею на пользу. Воины упрекали его в бездействии, союзники в медлительности, военачальники в заносчивости. Волею рока местом битвы была избрана Фессалия, и судьбы Рима, империи, рода человеческого были доверены полям Филипп137.

(44) Никогда еще фортуна не объединяла в одном месте столько римских сил, столько выдающихся людей – более трехсот тысяч воинов, кроме вспомогательных войск, царей и сенаторов.

(45) Никогда еще знамения не предвещали безмерных бедствий так очевидно: бегство жертвенных животных, рои пчел на военных значках, наступление тьмы среди бела дня. Помпею ночью приснилось, что он был ошикан в своем театре хлопками ладоней, как ударами крыльев, и как-то утром в ставке его видели в темном плаще – тоже дурной знак.

(46) Войско Цезаря никогда не было таким живым и решительным. Первый звук трубы и первый дротик последовали с его стороны. Как оружие, начавшее битву, был отмечен дротик Крастина, а сама необычность ранения, которое он получил, – он был найден среди трупов с мечом во рту – свидетельствовала о ярости и бешенстве, с какими Крастин сражался138.

(47) Не менее удивительным оказался исход сражения. Перевес Помпея в коннице был настолько велик, что окружить Цезаря казалось ему легко. Однако в окружение попал он сам.

(48) Сражение долго было безрезультатным, но вот по приказу Помпея с фланга врассыпную вырвалась конница; немедленно прозвучал сигнал с другой стороны, и когорты германцев с такой силой ударили по рассеявшимся всадникам, что создалось впечатление, будто те – пехотинцы, а германцы – на конях.

(49) Разгром отступающей конницы сопровождался уничтожением легко вооруженных воинов. И поскольку паника распространялась все дальше, приводя в смятение войска, разгром был довершен как по мановению руки. И ничто не повлияло на исход больше, чем величина войска.

(50) Многолик был Цезарь в этом сражении: то полководец, то воин. Дошли некоторые из его приказаний, произнесенных на скаку: одно – кровожадное, но поучительное и эффективное в бою ("Воин, бей в лицо!"), другое – рассчитанное на похвалу ("Щади граждан!").

(51) Это когда он преследовал Помпея. О, как счастлив был бы тот, несмотря на все беды, если бы мог разделить судьбу своего войска! Но ему было суждено пережить свое величие и с тем большим стыдом скакать на коне через Темпейскую долину в Фессалии, плыть на суденышке в Лесбос, размышлять в уединении на Сиедре139,

(52) чтобы, наконец, у берега Пелусия140 быть убитым на глазах жены и детей по приказу ничтожнейшего из царей, по совету евнухов и, что всего хуже, – мечом Септимия, дезертира из своей армии.

(53) Кто бы мог подумать, что война не закончится вместе с кончиной Помпея? Но головни феесалийского пожара вспыхнули после его смерти еще ярче и неистовей.

(54) В Египте борьба против Цезаря не была связана с борьбою римских партий.

(55) Когда Птолемей, царь Александрии, совершив тягчайшее преступление гражданской войны, освятил дружеский союз с Цезарем ценой головы Помпея, судьба, желая отомстить ему за убийство такого мужа, не имела недостатка в поводах.

(56) Клеопатра, сестра царя, припав к ногам Цезаря, востребовала часть царства. Сыграла роль девичья красота; действие ее усиливалось тем, что девица казалась жертвой несправедливости. К этому прибавилась ненависть Цезаря к царю,

(57) который пошел на убийство Помпея в интересах своей клики, а не ради Цезаря141, и мог бы отважиться на такое и по отношению к нему самому, если бы выдался случай.

(58) Когда Цезарь распорядился поставить ее на царство, он был тотчас осажден в царском дворце убийцами Помпея и с небольшим войском доблестно противостоял натиску огромной армии.

(59) Поджегши прежде всего ближайшие здания и корабельные доки, он отвел удар врагов, а затем внезапным натиском занял полуостров Фарос; вытесненный оттуда в море, он благодаря удивительному счастью добрался вплавь до ближайшего корабля, оставив, однако, в волнах свой плащ, то ли случайно, то ли умышленно, чтобы он принял на себя дротики и камни врагов.

(60) Спасенный своими моряками, он атаковал врагов на всех направлениях и принес трусливый и. предательский народ в жертву манам своего зятя. Теодот, руководитель и зачинщик этой войны, а также Потин и Ганимед (уроды, в которых не было ничего мужского) порознь были застигнуты смертью во время бегства по морю, и суше. Тело самого царя, покрытое тиной, опознали по золотой кольчуге.

(61) В Азии новый переворот также исходит из Понта, словно фортуна впрямь так определила судьбу Митридатова царства, чтобы Помпей победил отца, а Цезарь сына.

(62) Царь Фарнак, полагаясь более на наши раздоры, чем на собственную храбрость, обрушился с войском на Каппадокию.

(63) Цезарь, атаковав, победил его за одно сражение, даже, если так можно выразиться, неполное, атаковав, подобно молнии, которая в один миг приходит, поражает, исчезает. И не пустой похвальбой были слова Цезаря, что он обезоружил врага раньше, чем обнаружил142.

(64) Так обстояло дело с внешними врагами, но в Африке с гражданами было ужаснее, чем при Фарсалах. Поток бегства прибил сюда остатки разбитой кораблекрушением партии, а лучше сказать – неистощенную войну.

(65) Силы были скорее рассеяны, чем сокрушены, верность присяге укрепляла потеря полководца143. Преемники оказались достойными его: вместо имени Помпея величественно зазвучали имена Катона и Сципиона. Присоединил свои войска царь Мавритании Юба – явно для того, чтобы Цезарь побеждал на более обширном пространстве.

(66) Итак, никакой разницы между Фарсалами и Тапсом, последний даже значительнее; натиск цезарианцев был тем решительнее, что война после смерти Помпея вызывала их негодование; наконец, чего не бывало прежде, воины сами подали сигнал к битве, не дожидаясь приказа полководца.

(67) Первым разгромили Юбу. Его слонов, недавно доставленных из лесов, непривычных к войне, привели в ужас внезапные звуки труб, и они обрушились на своих. Войско обратилось в бегство. Начальникам не хватило храбрости остаться на месте боя, но смерть принесла им славу.

(68) Сципион бежал на корабле, но, преследуемый врагами, пронзил себя мечом. Его искали, спрашивали, где он. Ответом было: "Полководцу хорошо"144. [69] Юба укрылся в своем дворце и на следующий день участвовал в роскошном пиршестве вместе со спутником по бегству Петреем. За столом и кубками он принял смерть от его руки. Петрея хватило не только для царя, но и для себя. Яства этого погребального пира были обрызганы одновременно кровью царя и римлянина145.

(70) Катон не участвовал в битве. Расположившись лагерем у Баграда, он защищал Утику, вторую твердыню Африки.

(71) Но, узнав о разгроме своей партии, он не медля, как подобает философу, радостно призвал к себе смерть. Освободившись от объятий сына и провожатых, он ночью при свете ламп прочитал книгу Платона, что учит о бессмертии души146, и дал себе краткий отдых.

(72) Около первой ночной стражи вынул меч и несколько раз вонзил в обнаженную грудь. Врачи осмелились оскорбить великого мужа повязками. Он стерпел, пока они не удалились, затем сорвал повязки; открылось кровотечение, и он, умирая, оставил руки в тех ранах, которые дважды нанес сам себе.

(73) И снова враждующие партии подняли оружие, словно прежде не сражались, и Африка настолько превосходила Фессалию, насколько Испания превзошла Африку.

(74) Более всего помпеянцам благоприятствовало то, что их вожди были братьями: место одного Помпея заняли два.

(75) Никогда еще не сражались столь яростно и с таким переменным успехом. Сначала в самом устье Океана147 схватились легаты Вар и Дидий148. Но война с морем была ожесточеннее, чем с кораблями: как бы карая гражданские распри, Океан уничтожил оба флота.

(76) Каким же должен был быть ужас, когда одновременно столкнулись волны, буря, воины, корабли, снасти. Прибавь к этому страх, вызываемый самим местом: с одной стороны – границы Испании, с другой – берега Мавритании и два моря, внешнее и внутреннее, сливающиеся в одно, нависающие дозорные башни Геракла. Битвы и бури словно угрожали со всех сторон.

(77) Потом еще были сражения при осаде городов, которые, терпя насилия тех или других полководцев, несли наказание за свой союз с Римом. Последнее сражение произошло у Мунды149.

(78) Цезарю здесь изменило его обычное счастье. Битва была жестокой, и исход ее долгое время оставался неясен, так что казалось, что фортуна почему-то начала колебаться.

(79) И сам Цезарь был перед строем против обыкновения печален, то ли видя шаткость человеческой судьбы, то ли считая сомнительным, что продлится его чрезмерный успех, или даже опасаясь, что его постигнет судьба Помпея.

(80) И в ходе битвы произошло нечто такое, чего не было еще на памяти людей: в то время как обе армии сражались с величайшим пылом, как по взаимному согласию наступила жуткая тишина и общей мыслью было: "Доколе же?".

(81) И небывалое бесчестие предстало взору Цезаря: испытанная в четырнадцатилетних битвах рать ветеранов начала медленно отступать. Хотя воины не обратились еще в бегство, было очевидно, что от этого их удерживает скорее стыд, чем присущая им доблесть.

(82) Тогда, спешившись, Цезарь, как безумный, ворвался в первые ряды. Он удерживал бегущих, воодушевлял знаменосцев, умолял, ободрял, взывал, словно хотел удержать войско криком, взорами, руками.

(83) Говорят, он находился в таком смятении духа, что хотел убить себя. Так и было бы, если бы в тот момент пять когорт противника, посланные Лабиеном150 для охраны лагеря, не обратились в притворное бегство.

(84) Он или поверил в обман, или, как опытный полководец, воспользовался представившимся случаем, чтобы устремиться на притворно бегущих151. Этим он воодушевил своих и привел в замешательство врагов. Его воины, полагая, что они побеждают, начали отважнее преследовать врага, а помпеянцы, поверив, что бегут свои, сами обратились в бегство.

(85) Каковы были потери врага, гнев и ярость победителей, можно судить по следующему: когда бежавшие с поля боя сошлись в Мунду и Цезарь приказал немедленно осадить побежденных, они соорудили вал из трупов, скрепив их при помощи копий и дротиков. Это было бы гнусно даже по отношению к варварам.

(86) Стало ясно, что сыновья Помпея отчаялись в победе. Гней Помпей, бежавший с поля боя и раненный в ногу, искал безопасного укрытия, но был застигнут Цезонием у города Лаврона и погиб в схватке – на это у него еще хватило духа.

(87) Секста судьба спрятала в Кельтиберии и приберегла для войн, начавшихся после гибели Цезаря.

(88) Цезарь явился на родину победителем. В триумфальной процессии первой он провел Галлию. Здесь были Рен, Родан, плененный Океан в золотых блестках. Вторыми прошли лавры Египта. Тут на передвижных платформах были изображения Нила, Фароса, пылающего как пламя, и Арсиноя152.

(89) Третьей прошла колесница Фарнака и Понта. Четвертая колесница представила Юбу и Мавританию и дважды покоренную Испанию. Не увидели ни Фарсала, ни Тапса, ни Мунды. Насколько более значительным было то, что не отметил триумф!

(90) И в кои-то веки настал конец войне. Последовавший мир не был обагрен кровью, и войну уравновесило милосердие. Никто не был казнен по приказу Цезаря, кроме Афрания (достаточно, что его уже раз прощали), Фауста Суллы153 (Помпей научил бояться зятьев) и дочери Помпея с детьми154 от Суллы155 (в назидание потомкам). (91) Граждане не оказались неблагодарными, и первому в государстве человеку были дарованы все почести: его статуи вокруг храмов, в театре, диадема в виде лучей, кресло в курии, fastigium156, месяц в календаре, звание отца отечества, пожизненного диктатора и, наконец (неизвестно, по его ли воле), царские знаки, поднесенные консулом Антонием у ростр.

(92) Но все это было собрано наподобие священной повязки для жертвенного животного, предназначенного к закланию. Ведь милосердие первого в государстве человека было побеждено ненавистью, сама возможность получать благодеяния была невыносимо тяжела для свободных людей.

(93) Владычество его было недолгим. Брут, Кассий и другие сенаторы договорились убить принцепса. Какова сила рока! Широко распространился слух о заговоре, и в тот же день Цезарь получил о нем донос. Он принес сто жертв, и все же не смог получить благоприятного знамения. Однако он явился в курию, размышляя о парфянском походе. И там на него, сидящего в курульном кресле, напали сенаторы. Двадцатью тремя ранами он был повергнут на землю. Так тот, кто залил мир кровью сограждан, в конце концов наполнил курию своей собственной. кровью.


XIV. Положение при Цезаре Августе

IV. 3. После умерщвления Цезаря и Помпея римский народ, казалось, возвратился к прежнему состоянию свободы. И он действительно возвратился бы,

(2) если бы Помпей не оставил детей, а Цезарь – наследника и, что пагубнее всего, если бы не уцелел Антоний, некогда сотоварищ Цезаря, а позднее его соперник, факел и буря последующего века.

(3) Между тем, требуя возвращения отцовского имущества, Секст привел в трепет моря, а Октавий пытался отомстить за смерть отца, и снова пришла в движение Фессалия. (4) Антоний, непостоянный по натуре, то ли считая Октавия недостойным преемником Цезаря, то ли от любви к Клеопатре, выродился в царя...157. Для римского народа не было иного выхода, как искать спасения в рабстве158. (5) Нужно еще радоваться, что при таком разладе высшая власть перешла не к кому иному, как к Октавию Цезарю Августу. Его дальновидность и находчивость привели в порядок потрясенный до основания организм империи.

(6) Она, несомненно, никогда бы не пришла к единству и согласию, если бы не воспользовалась помощью одного защитника, соединившего в себе ее душу и ум.

(7) При консулах Марке Антонии и Публии Долабелле Римская империя, уже врученная судьбою Октавию Цезарю, испытала разнообразные и многочисленные гражданские волнения.

(8) Подобно тому, как при годичном круговороте неба приведенные в движение звезды трепещут и возвещают бури, так перемены в римском государстве, распространившем свое господство на весь род человеческий, проявились в различного рода раздорах, гражданских, внешних, рабских, сухопутных и морских войнах, сотрясавших всю империю.


XV. Мутинская война

IV. 4. Первый толчок к гражданским волнениям дало завещание Цезаря. Антоний, второй его наследник, придя в ярость от того, что предпочтение было отдано Октавию, упорно противодействовал введению одаренного юноши в наследство.

(2) Его, едва достигшего восемнадцати лет, он считал изнеженным слабым юнцом, которого легко обмануть, а себя, благодаря совместной службе с Цезарем, человеком высшего достоинства. Поэтому он пытался расстроить вступление Октавия в наследование расхищением имущества, преследовал его личными нападками и всеми средствами мешал введению в род Юлиев.

(3) Наконец, он выступил против юноши открыто, с оружием, и уже набрал армию, которая в Цизальпинской Галлии окружила препятствовавшего ее операциям Децима Брута.

(4) Октавий Цезарь привлек к себе симпатии молодостью, допущенной по отношению к нему несправедливостью и величием имени, которое он принял. Он призвал к оружию ветеранов и – во что трудно поверить, – будучи частным лицом159, напал на консула.

(5) Сняв осаду Мутины, он освободил Брута и захватил лагерь Антония. При этом он проявил личную храбрость: будучи ранен и истекая кровью, выхватил легионного орла из рук умирающего знаменосца и отнес на своих плечах в лагерь.


XVI. Перузинская война

IV. 5. Передел земель, обещанный ветеранам Цезарем за их военную службу, возбудил другую войну160.

(2) Жена Антония, Фульвия, словно вооружившись мечом мужской доблести161, использовала его переменчивую натуру162. Подстрекая изгнанных с земель колонов, она открыла войну.

(3) Антоний был объявлен врагом уже не отдельными сенаторами, а всем сенатом. Цезарь Октавиан напал на него, загнал в стены Перузии и, доведя до истощения голодом, принудил сдаться на самых суровых условиях.


Триумвират

IV. 6. Хотя Антоний сам по себе был достаточным препятствием к миру и обузой для государства, Лепид как бы добавил в пламя жару. Как быть, если против тебя два консула и две армии? Октавиану пришлось примкнуть к сообществу кровавого заговора. Различны были как стремления, так и природные качества триумвиров.

(2) Лепидом руководила алчность, возлагавшая надежды на расстройство порядка в государстве, Антонием – жажда мести тем, кто объявил его врагом отечества, Цезарем – неотмщенный отец и ненавистные его манам Кассий и Брут.

(3) Ради этого своеобразного договора три вождя заключили мир. У Конфлуентов, между Перузией и Бононией, они пожали друг другу руки и приветствовали войско163. Триумвират вступил в силу, и в государство, подавленное оружием, вернулись, следуя недоброму примеру, проскрипции, жертвы которых – сто сорок сенаторов – не уступали сулланским.

(4) Бесславный, печальный конец ожидал тех, кто искал опасения в бегстве по всему миру. И можно ли сетовать на эту жестокость, если Антоний включил в проскрипционный список своего дядю Луция Цезаря, а Лепид – брата Луция Павла.

(5) Давно уже в Риме стало обычаем выставлять на рострах головы казненных. Однако граждане так и не смогли сдержать слез, когда увидели отрубленную голову Цицерона на его же собственных рострах, и, как прежде сбегались слушать, так теперь сбежались посмотреть.

(6) Это преступление таблиц Антония и Лепида. Октавиан довольствовался убийцами отца: если б убийство Цезаря осталось неотомщенным, считалось бы справедливым убийство его самого.


XVII. Война Кассия и Брута

IV. 7. Могло показаться, что Брут и Кассий изгнали Цезаря с царского трона, как Тарквияия, но этим клятвопреступлением они погубили свободу, которую более всего хотели восстановить.

(2) Совершив убийство и опасаясь, не без основания, ветеранов Цезаря, они сразу же покинули курию и стали искать защиты на Капитолии. У ветеранов не было недостатка в рвении отомстить за Цезаря, но отсутствовал вождь.

(3) Когда же стало ясно, какая опасность угрожает государству, идея мести была отвергнута, но одобрения убийцы не получили.

(4) По совету Цицерона была объявлена амнистия, однако, чтобы не оскорблять народного горя, заговорщикам дали провинции, намеченные им убитым ими же Цезарем, – Сирию и Македонию. Месть за Цезаря скорее отсрочили, чем отменили.

(5) Итак, государственная власть была распределена между триумвирами скорее как было возможно, чем как следовало. Оставив Лепида охранять столицу, Цезарь с Антонием выступили против Брута и Кассия.

(6) Те же, собрав огромные силы, заняли арену, оказавшуюся в свое время роковой для Гнея Помпея. Знамения с полной очевидностью предвещали неминуемое поражение.

(7) Рой пчел сел на значки, и птицы, обычно питающиеся трупами, облетели лагерь, как бы считая его своим.

(8) И эфиоп, встретившийся идущим на битву, был достаточно ясным гибельным знамением. Самому Бруту, когда он, по обыкновению, бодрствовал ночью с зажженным светильником, явился темный призрак, который на вопрос, кто он, ответил: "Твой злой гений" – и скрылся из глаз.

(9) В лагере Цезаря птицы и жертвенные животные так же ясно дали лучшие предсказания. Не менее важным оказалось то, что лекарь Цезаря был предупрежден вещим сном, чтобы Цезарь покинул лагерь, которому угрожает захват. Он внял этому сну.

(10) И вот началась битва. Некоторое время сражались с равным пылом, хотя у одних полководцы присутствовали, а у других нет: кому помешала болезнь164, кому страх и медлительность165. Неумолимая Фортуна, как показал исход битвы, находилась то на стороне мстителей, то на стороне тех, кому мстили. Начало битвы было неопределенным, и обе стороны находились в одинаково критическом положении:

(11) здесь был взят лагерь Цезаря, там – лагерь Кассия. Насколько же военное счастье действеннее доблести! И как верно то, что вырвалось из уст умирающего: "Доблесть существует только на словах, не на деле"166. Победу в этом сражении принесла ошибка.

(12) Кассий во время отступления своего фланга увидел всадников, удаляющихся после захвата лагеря Цезаря, и, решив, что они бегут, отошел за холм.

(13) Пыль, крики, надвигающаяся ночь помешали ему понять случившееся, к тому же запоздал посланный к нему лазутчик. Сочтя дело своей партии проигранным, он подставил голову одному из стоявших рядом и попросил ее отрубить.

(14) Брут, лишившись Кассия, потерял и силу духа. Чтобы не отречься от того, в чем поклялся (было решено, что они не переживут поражения), он также приказал одному из своих спутников пронзить себя мечом.

(15) Удивительно, почему эти мудрейшие и храбрейшие мужи не убили себя сами. Разве что они следовали принципам своей философской школы, которые запрещали храбрейшим и благочестивейшим мужам, решившимся на самоубийство, налагать на себя руки: предписывалось воспользоваться чужим преступлением.


XVIII. Война с Секстом Помпеем

IV. 8. По устранении убийц Цезаря еще оставалась семья Помпея. Один из его сыновей пал в Испании, другой спасся бегством. Собрав остатки разбитой армии, вооружив эргастулы, он захватил Сицилию и Сардинию и уже с помощью флота занял центральные воды.

(2) Какой контраст между ним и отцом! Отец истребил киликийцев, сын занимался пиратством. Он опустошил Путеолы, Формии, Вольтурн, одним словом, всю Камланию, Понтийские болота, Энарию167 и даже устье реки Тибра. Столкнувшись с кораблями Цезаря, поджег и потопил их. Не только сам Помпей, но и Мена и Менекрат, гнусные рабы, которых он поставил во главе флота, носились по всему берегу в поисках добычи.

(3) За свои военные успехи он посвятил Пелору168 сто быков с позолоченными рогами, а в дар Нептуну бросил живого, украшенного золотом коня, чтобы владыка морей позволил ему властвовать над своим морем. Наконец опасность стала настолько велика, что был заключен мирный договор с врагом, если можно назвать врагом сына Помпея.

(4) Какова же была радость, хотя и недолгая, когда в Байях было принято решение о возвращении и восстановлении Помпея в имущественных правах. Помпей устроил пир на борту корабля и, сетуя на свой жребий, не без приветливости произнес, когда возлегли за столом: "Вот мои кили!"169, намекая на то, что отец жил в Килях, знаменитом районе столицы, а его собственный дом и пенаты нависают над морем.

(5) Однако из-за неуступчивости Антония, который скупил и промотал имущество Помпея как военную добычу, вступление Секста в права владения не состоялось. Он начал нарушать мирный договор. Дело дошло до оружия, и против юноши направили флот со всеми силами империи. Его подготовка была великолепна сама по себе.

(6) Срыв участок берега, начиная с Геркуланской дороги, превратили Лукринское озеро в гавань и к нему присоединили Авернское озеро, удалив между ними землю; рассчитывали, что маневрируя на этом тихом пространстве, флот получит навык ведения морского боя.

(7) Вынужденный вести эту грандиозную войну, юноша был разбит в Сицилийском проливе. И он унес бы с собой к подземным богам доброе имя полководца, если бы ничего не предпринял впоследствии. [8] Но свойство великого дарования – не терять надежды! Он же, когда все было потеряно, отплыл в Азию и – что горестнее всего для храброго человека – попал там в плен, на суд врагов, чтобы умереть от руки палача.

(9) Со времени Ксеркса не было столь печального бегства. Тот, кто прежде командовал флотом в 350 кораблей, бежал на шести или семи судах с погашенными на флагмане огнями, бросив в море перстни170, дрожа и оглядываясь и все же не опасаясь, что будет настигнут.


XIX. Парфянская война Вентидия

IV. 9. Хотя в лице Кассия и Брута Цезарь уничтожил враждебную партию, а в лице Помпея истребил даже ее имя, он не мог добиться прочного мира, пока оставался Антоний, этот камень преткновения и обуза для безопасности государства.

(2) Для гибели ему было достаточно одних пороков. Дойдя до крайности в своей страсти к честолюбию и роскоши, он освободил от распространяемого им ужаса сперва врагов, потом сограждан и, наконец, свой век.

(3) Парфяне после разгрома Красса воспряли духом и с радостью узнали о гражданских беспорядках среди римского народа. При первой возможности они выступили без колебания.

(4) Подстрекателем был Лабиен, посланный Кассием и Брутом, с преступной яростью призвавшими на помощь врагов! И те под предводительством Пакора, юноши царской крови, рассеяли гарнизоны Антония. Легат Сакса171, не желая попасть в их руки, пронзил себя мечом.

(5) В конце концов с потерей Сирии зло распространилось бы шире, поскольку враги совершили завоевания под видом оказания помощи. Вентидий172, другой легат Антония, благодаря невероятному счастью разгромил полчища Лабиена, самого Пакора и всю парфянскую конницу между Оронтом и изгибом Евфрата.

(6) Было их более двадцати тысяч. Не обошлось без хитрости полководца, изобразившего панику и заставившего врага подойти ближе к лагерю, чтобы лишить его возможности использовать стрелы. Пакор пал, храбро сражаясь. После того, как его голову пронесли по восставшим городам, Сирия была возвращена Риму без войны. Убийство Пакора уравновесило поражение Красса.


XX. Парфянская война Антония

IV. 10. После того, как парфяне и римляне испытали друг друга в бою, а печальная судьба Красса и Пакора показала силы обеих сторон, была возобновлена дружба на условиях взаимного уважения и Антоний заключил договор с царем173.

(2) О безграничная людская гордыня! Из желания прочитать под своими статуями имена Аракса и Евфрата, без повода, без плана и даже без формального объявления войны (как будто сохранение тайны также относится к искусству полководца) он, оставив Сирию, совершил нападение на парфян174.

(3) Этот народ, опытный в военных делах, изобразил притворную панику и бегство в свои равнины. Антоний сразу же стал преследовать их как победитель. Но уже к вечеру на них, уставших от долгого пути, неожиданно обрушилась, как вихрь, небольшая часть вражеского войска и два легиона были засыпаны пущенными отовсюду стрелами.

(4) Ни одно из поражений нельзя было бы сравнить с тем, которое угрожало на следующий день, если бы не вмешалось сочувствие богов. Некто, уцелевший от разгрома Красса, подскакал к лагерю в парфянском наряде и, обратившись с приветствием на латинском языке, что само по себе придавало веры, сообщил об угрозе:

(5) "Уже приближается царь со своими силами. Вы должны отступить и достигнуть гор. Но, возможно, даже и там вы не уйдете от врага". В результате за отступающими последовала меньшая часть врагов. Но все-таки враги были.

(6) Остальное войско было бы уничтожено, если бы воины, когда на них градом посыпались стрелы, случайно, но словно по наущению, не упали навзничь и, накрывшись шитами, не произвели впечатление убитых. И парфяне опустили луки.

(7) Но когда римляне снова поднялись на ноги, это показалось варварам настолько удивительным, что один из них подал голос: "Идите добром, римляне. Молва заслуженно называет вас победителями народов, если вы избежали оружия парфян". Потерь от трудностей перехода было не меньше, чем от врагов. (8) Прежде всего потому, что в этой местности было опасно пить воду. Кое-кому была очень вредна соленая вода. И даже пресная приносила вред ослабленным и пьющим с жадностью.

(9) Не в меньшей мере способствовали эпидемии жара Армении и снега Каппадокии, а также внезапный переход от одного климата к другому.

(10) Так что от шестнадцати легионов осталась едва одна треть175. Всю серебряную посуду разбили топорами; прославленный полководец не раз просил у своего телохранителя смерти, и в конце концов ему пришлось бежать в Сирию. Там он в результате какого-то невероятного безрассудства сделался еще более неукротимым, словно его спасение было победой.


XXI. Война с Антонием и Клеопатрой

IV. 11. Ярость Антония, не нашедшая удовлетворения в честолюбии, иссякла в роскоши и похоти. После парфян он возненавидел оружие и предался покою. Плененный любовью к Клеопатре, он отдыхал на ее царской груди, словно после свершенных подвигов.

(2) А египтянка в качестве платы за наслаждение требовала от опьяненного полководца Римскую империю. И Антоний обещал ей это, словно римлянин поддался бы ему легче, чем парфянин.

(3) Отныне он начал стремиться к господству открыто, хотя и не для себя. Забыв родину, свое имя, тогу, фасцы, он вскоре полностью выродился в чудовище по духу, одежде и образу жизни. В руке – золотой скипетр, на боку – акинак176, сам в пурпурном наряде, украшенном драгоценными камнями177. Не хватало лишь диадемы, чтобы он наслаждался с царицей как царь.

(4) При первом известии о происшедшем Цезарь переправился из Брундизия, чтобы принять меры против надвигавшейся войны и, став лагерем в Эпире, окружил своим готовым к нападению флотом мыс Авдий, остров Левку, горы Левкаты и горы Амбракийското залива.

(5) У нас было более четырехсот кораблей, у врага – менее двухсот, но большей величины. Они имели от семи до девяти рядов гребцов и, увеличенные башнями и палубами, походили на плавающие крепости или города. Чтобы привести их в движение, стонало море и напрягался ветер. Но именно тяжесть и стала причиной их гибели.

(6) Корабли Цезаря имели от двух до шести ярусов, не более. Лучше приспособленные ко всему: к нападению, к отходу, к любым необходимым движениям, они нападали на отдельные корабли и разрушали их метательными орудиями и рострами одновременно, а также предназначенными для метания факелами.

(7) Никогда не была так видна мощь вражеских сил, как после победы над ними, ибо по всему морю разметало обломки огромного флота. Доспехи арабов, сабеев и множества других племен Азии, покрытые пурпуром и золотом, то и дело выбрасывало бурное от ветра море.

(8) Царица, став зачинщицей бегства, повернула в открытое море свой позолоченный корабль с пурпурным парусом. Антоний – за ней. Но Цезарь следовал по пятам.

(9) Не помогли приготовления к бегству в океан178, как и укрепление гарнизонами обеих оконечностей Египта Паретония179 и Пелузия. Вскоре оба наложили на себя рукй. Первым пронзил себя мечом Антоний. Царица бросилась в ноги Цезарю, пытаясь прельстить взор полководца. Напрасно! Целомудрие для принцепса было выше красоты.

(10) Клеопатра заботилась не о сохранении жизни, которую он ей обещал, а о части царства. Отчаявшись получить его от Цезаря и видя, что он сохраняет ее для триумфа, Клеопатра удалилась без должной охраны в мавзолей – так называют царскую гробницу.

(11) Здесь она, надев лучшую одежду, легла на облитое благовониями ложе рядом со своим Антонием и, поднеся к венам змей, погрузилась в смерть, как в сон.

IV. 12. Здесь конец гражданским войнам. Другие войны против внешних народов вспыхивали на краю света, в то время как империю разрывали свои беды.

(2) Несомненно, мир в чем-то изменился: выи чванливых и надменных народов, еще не привыкшие к удилам рабства, выскальзывали из накинутого ярма.

(3) Особенно жестокой была борьба на севере, где обитали норики, иллирийцы, паннонцы, далматинцы, мезийцы, фракийцы и даки, сарматы и германцы.


XXII. Норикская война

(4) Альпы подняли дух норикам. Будто война не могла подняться на скалы и снега! Цезарь с помощью своего пасынка Друза180 покорил племена этой страны: бревнов, уценнов181 и винделиков.

(5) Какова была дикость альпийских племен, легко показать на примере их женщин. За нехваткой метательных орудий они разбивали о землю головы своим младенцам и швыряли их в лицо воинам.


XXIII. Иллирийская война

(6) Иллирийцы живут у подножия Альп. Их словно бы охраняют теснины, образованные водопадами. Против них Цезарь предпринял поход182 сам и приказал возвести мосты.

(7) Увидев растерянность своего войска, вызванную водами рек и врагом, он вырвал щит из рук замешкавшегося при переходе воина и первым проложил дорогу. Авангард последовал за ним, и мост обрушился под тяжестью массы людей. Раненный в руки и ноги, окровавленный и освященный183 опасностью, он положил врагов на лопатки.


XXIV. Паннонская война

(8) Две быстрые реки – Драва и Сава – защищают паннонцев. Опустошив соседей, они прячутся за их берегами. Для покорения паннонцев Цезарь послал Винния184. Они были разбиты на обеих реках.

(9) Оружие побежденных, вопреки военному обычаю, было не сожжено, а сломано и брошено в поток, чтобы о славе Цезаря могли узнать те, кто еще сопротивлялся.


XXV. Далматинская война

(10) Далматы по большей части жили в лесах. Оттого они наиболее склонны к грабежам.

(11) Уже консул Марий185 как бы обезглавил их, предав огню город Дельминий. Затем Азиний Поллион186, второй по таланту оратор187, лишил их стад, оружия, земель. Но окончательное их покорение Август поручил Вибию188.

(12) Он заставил этот дикий народ копать землю и добывать в рудниках золото. Самый неразвитый из народов делал это с таким усердием и старанием, будто золото шло на его собственные нужды.


XXVI. Мезийская война

(13) Страшно вспоминать, сколь дикими, сколь жестокими были мезийцы, из варваров варвары.

(14) Один из вождей в наступившей перед сражением тишине воскликнул: "Кто вы есть?" С другой стороны ответили: "Римляне – владыки народов".

(15) Тот в ответ: "Так будет, если вы нас победите". Условие принял Марк Красс189. Тотчас же перед строем мезийцы заклали коня, потом дали обет – внутренности убитых вражеских вождей принести в жертву и съесть.

(16) Я могу поверить, что это услышали боги, так как нельзя было заглушить гудение труб. Не меньший страх нагнал на варваров центурион Корнидий. Его выходка была достойна варвара, но произвела впечатление на столь глупых людей. Насадив на свой шлем горшок с углями, разгоравшимися при движении, он словно исторгал пламя из головы.


XXVII. Фракийская война

(17) Фракийцы часто бунтовали и прежде, но более всего при царе Реметалке190. Он приучил варваров и к военным значкам, и к дисциплине, я даже к римскому оружию. Будучи покорены Пизоном191, они неистовствовали даже в плену. Пытаясь укусить оковы, сами наказали себя за дикость.


XXVIII. Дакийская война

(18) Даки засели за горами. При царе Котисоне192, когда Данувий, затвердев от стужи, соединял берега, они обычно совершали набега и опустошали окрестности.

(19) Цезарь Август задумал отбросить этот неуловимый народ. Отправив Лентула193, он прогнал их на другой берег реки. По эту сторону были установлены сторожевые посты. Дакия, таким образом, не была побеждена, вернее, победа над ней отодвинута, отложена194.


XXIX. Сарматская война

(20) Сарматы скакали на конях по необозримым степям. Тому же Лентулу195 показалось достаточным препятствовать их переходу через Данувий. У них нет ничего кроме снега, инея и лесов. Такое варварство, что даже нет понятия о мире.


XXX. Германская война

(21) О, если бы Октавиан не представлял себе столь же легкой победу над Германией! Намного большим был позор ее потери, чем слава приобретения.

(22). Но поскольку Октавиан знал, что отец его Г. Цезарь, вызывая германцев на битву, дважды переходил по мосту через Рен, он загорелся желанием создать в его честь провинцию. И добился бы своей цели, если бы варвары выносили наши пороки так же легко, как нашу власть.

(23) Друз, посланный в эту провинцию, сперва покорил узипетов, затем прошел через область тенктеров и каттов. Доспехами и украшениями маркоманнов он украсил высокий холм наподобие трофея.

(24) Затем он напал одновременно на могущественнейшие народности херусков, свебов и сикамбров, которые, распяв на кресте двадцать центурионов, связали себя этим преступлением наподобие клятвы и начали войну с такой уверенностью в победе, что в заранее заключенном договоре каждый из них оговорил себе добычу.

(25) Херуски выбрали коней, свебы – золото и серебро, сикамбры – пленных. Но вышло наоборот. Победитель Друз разделил и продал добычу – коней, скот, украшения и самих германцев.

(26) Кроме того, для охраны провинции он поставил гарнизоны и дозорные посты вдоль рек Мозы, Альбы и Визурга. По берегу Рена он устроил более пятисот крепостей. Борм и Гезориак он привязал к нам мостами196 и укрепил флотом.

(27) Он проложил дорогу в тогда еще неведомые и нехоженые Герцинские горы. Наконец, в Германии наступило такое умиротворение, что казалось, изменились люди, другой стала земля и сам климат сделался мягче.

(28) Когда же мужественный юноша скончался, сам сенат197 не из лести, а в признание заслуг – дал ему почетное имя по названию провинции, чего никогда еще не случалось.

(29) Труднее удержать провинцию, чем ее приобрести: добытое силой удерживается законностью.

(30) Поэтому недолгой была наша радость. Германцев скорее победили, чем укротили! Во время правления Друза они больше уважали наши порядки, чем оружие.

(31) После его смерти они возненавидели распущенность и надменность Квинтилия Вара198 не менее, чем его суровость. Он осмелился собрать их на сходки и отдал неосмотрительный приказ199. Будто розга ликтора и голос глашатая могут смягчить необузданность варваров!

(32) Германцы, давно уже сокрушавшиеся, что ржавеют их мечи и бездействуют кони, решили, что мир с римлянами и римские законы хуже войны, и под командованием Армения200 взялись за оружие.

(33) Вар настолько был уверен в прочности мира, что не двинулся с места, когда один из вождей, накий Сегест201, выдал ему заговор.

(34) Итак, они неожиданно обрушились со всех сторон на неподготовленного и не опасавшегося нападения полководца в то время, когда он – какая беспечность! – улаживал споры у своего трибунала. Они разграбили лагерь, разбили три легиона.

(35) Вар встретил удар судьбы и свое поражение с той же силой духа, что и Павел в день Канн.

(36) Нельзя себе представить что-либо страшнее этого побоища в болотах и лесах, что-либо невыносимее издевательств варваров, особенно по отношению к законникам202.

(37) Одним они выкололи глаза, другим отрубили руки, у одного зашили рот, предварительно вырезав язык. Держа его в руках, один из варваров воскликнул: "Наконец-то ты перестала шипеть, змея!"

(38) Они даже вырыли тело консула, преданное земле благочестивыми воинами. Что касается легионных орлов, то двумя из них варвары владеют до сих пор, а третьего орла203, чтобы он не попал в руки врагов, знаменосец сорвал [с древка], спрятал под пояс и укрыл в окрасившемся кровью болоте.

(39) Результатом этого поражения было то, что империя, которую не задержало побережье океана, была остановлена на берегу реки Рена.


XXXI. Гетульская война

(40) Так было на севере. На юге скорее происходили восстания, чем велась война. Мусуламов и гетулов204, населявших Сирт, победил Косс205, получивший прозвище Гетулик, более громкое, чем одержанная им победа.

(41) Покорение мармаридов206 и гарамантов207 Август поручил Квиринию208. Последний мог бы приобрести титул Мармарик, но его победе была дана более умеренная оценка.


XXXII. Армянская война

(42) На Востоке больше всего забот было с армянами. Цезарь направил туда одного из своих внуков. Оба прожили недолгую жизнь, а второй к тому же бесславную. Луций скончался от болезни в Массилии, а Гай умер от раны в Сирии209, после того как подчинил нашим законам Армению, склонявшуюся к парфянам.

(43) Армяне после поражения Тиграна были принуждены Помпеем лишь к такому виду зависимости, что получали от нас правителей. Когда этот обычай был нарушен, Гай Цезарь восстановил его с помощью битвы, кровопролитной, но не имевшей значительных последствий.

(44) Дон210, которого царь поставил во главе Артагериды211, прибыл к римлянам под видом перебежчика и дал Цезарю книжицу, которую представил как перечень царских богатств, а когда Цезарь погрузился в ее чтение, обнажил меч и напал на него. Цезарь на время пришел в себя от раны, но... (пропуск в тексте).

(45) Между тем варвар, окруженный со всех сторон враждебным войскам, принес искупление еще живому Цезарю, пронзив себя мечом и бросившись в костер.


XXXIII. Война с кантабрами и астурами

(46) На западе была покорена почти вся Испания, не считая той части, которая примыкает к Пиренейским скалам и омывается ближайшим, к нам Океаном. Здесь пришли в волнение два упорнейших независимых от империи народа – кантабры и астуры.

(47) С наибольшей решимостью и упорством проявили свой мятежный дух кантабры. Не довольствуясь защитой собственной свободы, они пытались подчинить соседей и утомили частыми нападениями ваккеев212, турмогов213 и аутригонов214.

(48) Поэтому, когда стало известно об усилении их активности, экспедицию против них он не поручил никому, а оставил для себя. Он сам215 прибыл в Сегисаму216, поставил лагеря, после чего войском, разделенным на три части, охватил всю Кантабрию и обложил одичавший народ словно зверей.

(49) Не было им покоя и со стороны Океана, откуда он ударил в тыл врагам сильным флотом. Впервые схватились с кантабрами у стен Бергиды217. Оттуда они бежали на высочайшую гору Виндий, на которую, как они полагали, скорее поднимутся воды Океана, чем римское оружие.

(50) Сильное сопротивление оказал город Арацеллий218, однако он был взят. Последней была осаждена гора Медулла. Когда римляне окружили ее сплошным рвом в 18 миль и одновременно подошли со всех сторон, варвары поняли, что им пришел конец. Они устроили погребальный пир, соревнуясь в выборе смерти – от меча, огня или яда, который они обычно добывают из тиссового дерева, большая их часть предпочла смерть, освободившись таким образом от плана, который им, в то время еще не покоренным, казался тяжелее смерти.

(51) Цезарь, зимовавший в Тарраконе у моря, узнал об этом от легатов Антистия219 и Фурния220 и от Агриппы221.

(52) Прибыв к месту боев, он одних свел с гор, других привязал к себе с помощью заложников, третьих продал под венком222 по праву войны.

(53) Сенат счел Цезаря достойным лавра и триумфальной колесницы, но он в то время был столь могущественным, что мог пренебречь триумфом.

(54) Тем временем со снежных гор опустилось огромное полчище астуров. Вопреки обыкновению эта атака варваров была продуманной. Они поставили свой лагерь у реки Астура и разделили войско на три части, подготавливая нападение одновременно на три лагеря римлян.

(55) Исход сражения с таким сильным и, против ожидания, подготовленным к войне врагом был бы неясен и, я думаю, чреват потерями с обеих сторон, если бы не предали бригецины.

(56) Предупрежденный ими Каризий223 бросил войска против астуров и разрушил их планы, хотя и не без кровопролития.

(57) Остатки разбитого вражеского войска принял сильно укрепленный город Ланция224, который защищался столь яростно, что воины потребовали предать его после захвата огню.

(58) Полководец с трудом отстоял его, сказав, что нетронутый город будет более значительным памятником римской победы, чем сожженный225.

(59) Здесь конец боевым действиям Августа, как и сопротивлению Испании. Наступившие спокойствие и длительный мир были результатом как природного миролюбия испанцев, так и мудрых распоряжений Цезаря, который, опасаясь их бегства в горы, приказал заселить и возделывать местность в долине, где находились его лагеря.

(60) Здесь он повелел быть сходке племени, и это место считалось столицей. Благоприятствовали тому природные условия района: он изобиловал золотом, хризоколлой226, киноварью и другими красками. Поэтому Август и приказал возделывать землю. Так астуры начали знакомиться с богатствами и сокровищами своей земли, котя они и добывали их не для себя, а для других.


XXXIV. Мир с Парфией и обожествление Августа

(61) И вот были покорены все народы на западе и на юге, на севере – между Реном и Данувием – и на востоке – между Киром227 и Евфратом. Остальные, независимые от империи племена чувствовали ее величие и начали питать почтение к римскому народу как к владыке мира.

(62) Скифы и сарматы отправили послов с просьбой о дружбе228. Серы229 и живущие под самым солнцем инды230, принеся в дар геммы, жемчуг и слонов, сочли наибольшей данью длительность пути, на который у них ушло четыре года. Уже цвет кожи этих людей допускал, что они пришли из другого мира.

(63) Парфяне как бы раскаивались в своей победе: они добровольно вернули знамена, какие добыли во время поражения Красса231.

(64) Так повсеместно среди рода человеческого воцарились либо прочный мир, либо перемирие, и поэтому Август в 700 году от основания Рима закрыл храм двуликого Януса, который до этого закрывался всего два раза: при царе Нуме и после первого поражения Карфагена232.

(65) Теперь, посвятив себя миру, он с помощью многих суровых и строгих законов пытался удержать в узде век, обратившийся ко всем порокам и роскоши. За эти великие дела он был провозглашен несменяемым диктатором233 и отцом отечества.

(66) Дошло даже до обсуждения в сенате, не назвать ли его Ромулом234, поскольку он основал империю. Но более священным и почетным представилось имя Август. Ведь тем самым он обожествлялся при жизни.


 

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. В тексте вместо этой главы две: "Мятеж Тиберия Гракха", "Мятеж Гая Гракха".

2. В тексте глава имеет другое название: "Положение при Цезаре Августе".

3. Вместо Далматинская (Dalmaticum). Так же у Vell. Pat., II, 115, 1.

4. Эта фраза свидетельствует о прямом или косвенном знакомстве Флора со знаменитой речью Тиберия Гракха.

5. Г. Октавий, народный трибун, в прошлом друг Гракха, был подкуплен крупными землевладельцами (App. B. C., I, 12).

6. Аттал III, царь Пергама, см. выше I, 35, 2. Флор ошибочно приписывает раздел наследства Аттала Гаю Гракху. Раздел был осуществлен Тиберием (Plut. Tib. Gr., 14).

7. Минуций Руф, народный трибун 122 г. до н.э., консул 110 г. до н.э., см. выше I, 39. Другие античные авторы главную роль в борьбе за отмену законов Г. Гракха отводят Ливию Друзу Старшему (Plut. G. Gr., 7; Cic. Brut., 28, 109).

8. Это намек на известный автору, но опущенный в тексте эпизод: тело Тиберия Гракха было брошено в Тибр (App. B. C., I, 16).

9. Его называют также А. Нуннием (Liv. Per., LXIX, Val. Max., IX, 7, 3), Нонием (Plut. Mar., 29; App. B. C, I, 28) и Нунием (Oros., V, 17, 3).

10. В действительности это был нений вольноотпущенник Л. Эквитий (Val. Max., III, 8, 6).

11. Кв. Цецилий Метелл Нумидийский, консул 109 г. до н.э., глава сената.

12. Г. Сервилий Главция, претор 100 г. до н.э., единомышленник Сатурнина.

13. Ливий Друз Младший, народный трибун 91 г. до н.э.

14. См. сноску 11.

15. П. Рутилий Руф, легат Муция Сцеволы в Азии (94 г. до н.э.), несправедливо осужденный и изгнанный из Рима в 92 г. до н.э.

16. Кв. Сервилий Цепион, претор 91 г. до н.э.

17. М. Эмилий Скавр, принцепс сената, консул 115 г. до н.э., цензор 109 г. до н.э. На самом деле был обвинен в вымогательстве.

18. Л. Марций Филипп, консул 91 г. до н.э.

19. Так мы переводим игру слов: aut caenum dividere vellet aut caelum.

20. Cp. Val. Max., IX, 5, 2; De vir. ill., 66, 6.

21. Большинство древних авторов называют его Кв. Помпедий Силон (Vell. Pat., II, 16, 1).

22. Столица вновь образовавшегося государства Италии.

23. Секст Юлий Цезарь и Л. Марций Филипп, консулы 91 г. до н.э.

24. Грумент – город в Лукании.

25. Карсеолы – город племени эквов.

26. Эзерния – латинская колония в южном Самнии, Нуцерия – город Кампании, Пицентия – город Пицена.

27. Испорченное место. Перевод дан по Россбаху.

28. Л. Порций Катон, консул 89 г. до н.э., внук Катона-цензора.

29. А. Габиний, впоследствии легат Суллы.

30. Г. Папирий Карбон, народный трибун 89 г. до н.э.

31. Гн. Помпей Страбон, консул 89 г. до н.э., отец Магна.

32. В кодексе В – in Italia urbis. Согласно поправке К. Яна – inter initia libertatis. Мы принимаем чтение Россбаха: inter initia urbis.

33. 458 г. до н.э. (Liv., III, 15; Dion. Halic, X, 16).

34. Трясение волосами – часть мистического обряда в честь сирийской богини Атаргитис, известной также под именами Астарта, Кибела. Ср. Suet. Nero, 56.

35. Лишь Флор сообщает о разгроме восставшими рабами четырех преторов. Диодору известно только поражение претора Луция Гипсея. Согласно П. Ялю (sub loc.), слово "претор" надо понимать как "полководец" и применять как к Гипсею, претору, так и к консулам или их легатам.

36. М. Перперна, консул 130 г. до н.э. Диодор и Орозий приписывают окончательный разгром восставших консулу 131 г. Рупилию. Однако здесь не следует видеть ошибку Флора. Перперна мог в одном и том же году подавить движения и рабов, и Аристоника.

37. Согласно Диодору, – при преторе П. Лицинии Нерве. Претор Сервилий в связи со II Сицилийским восстанием рабов другими авторами не упоминается.

38. П. Лициний Лукулл, претор 102 г. до н.э.

39. Маний Аквилий, консул 101 г. до н.э. Будучи проконсулом, завершил разгром II Сицилийского восстания рабов.

40. Диодор сообщает иную версию – об убийстве Афениона Аквилием в героическом единоборстве (XXXVI, 10).

41. Согласно Ливию – 74 (Per., XCV), Аппиану – около 70 (B. C. 1, 116).

42. В рукописи В – velut araviris mons. Согласно конъектуре Зеебодея, – vellut belluis mons. Мы принимаем чтение П. Яля (sub loc.): velut ara Veneris. Рабы получали освобождение у алтаря Венеры.

43. В более подробном рассказе Плутарха о пребывании Спартака на Везувии упущена эта важная деталь, позволяющая считать, что Спартак спустился по внутренней стороне кратера (Plut. Crass., 9).

44. П. Вариний Глабр, претор 73 г. до н.э., разбитый Спартаком. Ср. Sall. Hist., III, 96.

45. Г. Тораний – квестор 73 г. до н.э. (Sall. Hist., III, 96, 15).

46. Деталь, неизвестная другим авторам. Так мы узнаем, что Спартак ходил в консульском одеянии.

47. Гн. Корнелий Лентул, консул 72 г. до н.э.

48. Г. Кассий, наместник провинции Цизальпинской Галлии.

49. П. Сульпиций Руф, народный трибун 88 г. до н.э., марианец.

50. Мы вслед за П. Ялем принимаем поправку consuli вместо consules, поскольку Сульпиций и Альбинован никогда не были консулами. Первый из них был народным трибуном, второй – претором.

51. В 87 г. до н.э. Первый из них был сторонником популяров, второй – оптиматов.

52. Непереводимая игра слов – profugus patria confugit ad partes.

53. Гн. Папирий Карбон, видный марианец, консул 85 г. до н.э.

54. М. Антоний, консул 99 г. до н.э., знаменитый оратор, дед триумвира.

55. Г. Юлий Цезарь Страбон Вописк, консул 88 г. до н.э.

56. Г. Флавий Фимбрия, народный трибун 104 г. до н.э.

57. Красс-отец – П. Лициний Красс Дивес, консул 97 г. до н.э.

58. Очевидно, Г. Бебий, преемник Г. Юлия Цезаря по консулату; Нумиторий – неизвестное лицо.

59. Кв. Лутаций Катул, консул 102 г. до н.э.

60. Л. Корнелий Мерула, консул-суффект 87 г. до н.э. Сходный рассказ о его самоубийстве – у Веллея Патеркула (II, 22, 2).

61. Кв. Анхарий, претор 88 г. до н.э.

62. Л. Корнелий Сципион и Г. Норбан, консулы 83 г. до н.э.

63. Г. Марий (Младший) и Гн. Папирий Карбон, консулы 82 г. до н.э.

64. Кв. Муций Сцевола, консул 95 г. до н.э., известный знаток права. О его гибели ср. Vell, II, 26, 2.

65. М. Лампон и П. Телезин, вожди восставших италиков.

66. Местность в Латии, близ Пренесте.

67. Villa publica – здание на Марсовом поле, в котором обычно принимали послов.

68. Согласно Плутарху (Sulla, 30), было убито шесть тысяч человек.

69. Л. Фуфидий – сулланец, запрос которого о времени прекращения беспорядочных убийств дал повод к началу упорядоченных казней – проскрипциям (ср. Plut. Sulla, 31, 3).

70. Папирий Карбон, см. выше II, 9, 13; 21.

71. Кв. Валерий Соран, претор 93 г. до н.э., народный трибун 82 г. до н.э., убитый Помпеем в этом же году. Поэт и эрудит, друг юности Цицерона и Варрона (Plut. Quest. Rom., 61).

72. Плетории и Венулеи – жертвы Суллы. См. Val. Max, IX, 2, 1; Oros., V, 21, 8; August. C. D., III, 28.

73. Ошибка Флора. М. Бебий был убит марианцами при их вступлении в Рим. См. выше, II, 9, 14.

74. Кв. Лутаций Катул, консул 102 г. до н.э.

75. Столетий – город в Умбрии в долине реки Клитумна.

76. Интерамния – город в Умбрии.

77. Флоренция – город в Этрурии, на р. Арно. Это наиболее раннее известие из истории Флоренции, сохраненное лишь Флором.

78. Из текста неясно, имеется в виду Сульмон – город италийского племени пелигнов (родина Овидия) или Сульмон в стране вольсков. П. Яль полагает, что речь идет о городе вольсков (Florus, II, р. 83).

79. Острова в Атлантическом океане у западного побережья Африки, отличавшиеся благодатным климатом, ныне Мадейра и Канарские острова.

80. Кв. Цецилий Метелл Пий, сын Метелла Нумидийского, вел войну с Серторием в 79-76 гг. до н.э.

81. М. Домиций Кальвин, пропретор ближней Испании 78 г. до н.э.; Торий Бальб, известный философ-эпикуреец, легат Метелла.

82. Это место рукописи вызывает у издателей споры. Мы принимаем чтение Россбаха.

83. Сеговия, или Сегобрига, – город в Кельтиберии.

84. Ана (ныне Гвадиана) – в римское время граница между Лузитанией и Бетикой.

85. Лаврон – город в Таррагонской Испании, южнее Валентии.

86. Сукрон – река, впадающая в Средиземное море между Валентией и Лавроном, район поселения племени эдетанов.

87. В рукописях разночтения. Перевод дан по Россбаху – populationes.

88. М. Перперна Вентон – глава марианской партии в Испании после гибели Сертория.

89. Города в Таррагонской Испании.

90. Калагуррис – город в землях астуров.

91. М. Эмилий Лепид и Кв. Лутаций Катул – консулы 78 г. до н.э. Первый из них – отец будущего триумвира.

92. Гн. Помпей Магн.

93. В 77 г. до н.э.

94. П. Корнелий Лентул Сура, консул 71 г. до н.э., исключенный Суллою из сената, претор 63 г. до н.э.

95. Эта фраза восходит к Цицерону (Pro Murena, 25, 51) и Саллюстию (Cat., 31, 9).

96. Г. Манлий, видный сулланец, возглавивший в Этрурии ветеранов Суллы.

97. Т. Волтурций был задержан с письмом Лентула, но содержание письма стало известно консулу от аллоброгов.

98. Отрывок, начиная со слова "никто", обнаруживает текстуальную близость с рассказом Саллюстия об исходе битвы при Пистории (Cat, 61, 4), поэтому многие старые издатели считали его интерполяцией.

99. Plus quam bellum – сходное выражение у Лукана (Phars., I, 1).

100. Дейотар – правитель галатского племени толистобойев, союзник Рима в Митридатовых войнах.

101. Ариобарзан III – правитель союзной Риму Каппадокии в 52-41 гг. до н.э.

102. Таркондимот – правитель Киликии.

103. Котис – в 75-48 гг. до н.э. царек Фракии.

104. Раскипол – возможно, отец упомянутого Веллеем Патеркулом фракийского царя Раскупола – Rhascupolus (II, 129, 1).

105. Кв. Цецилий Метелл Целер и Л. Афраний, консулы 60 г. до н.э.

106. Анахронизм. Театр Помпея был открыт пятью годами позднее.

107. Помпей воспрепятствовал Метеллу провести по Риму пленных критян, что считалось главной частью триумфальной церемонии. (Vell. Pat., II, 40, 5).

108. Первый триумвират 60 г. до н.э.

109. Сходное выражение у Лукана (Phars., I, 125-126).

110. Типичное рассуждение современника Империи, не допускающего, что Помпей мог вести борьбу в защиту республики против единовластия как принципа.

111. Корнелий Лентул Крус и Г. Клавдий Марцелл – консулы 49 г. до н.э.

112. Пограничный город Италии перед Цизальпинской Галлией, первый из городов, занятых Цезарем после перехода через Рубикон.

113. Г. Скрибоний Либон, легат Помпея, в то время претор.

114. Кв. Минуций Терм, легат Помпея.

115. Л. Домиций Агенобарб, консул 54 г. до н.э., бежал из Корфиния, бросив свое войско на произвол судьбы, погиб пра Фарсалах в 48 г. до н.э.

116. Fuga turpior – согласно поправке Грутера. В рукописях BNL – fugatur prior.

117. На самом деле он был "избран" консулом вместе с П. Сервилием Исаврийским в качестве коллеги.

118. Священный, потому что находился в храме Сатурна.

119. Децим Юний Альбин Брут, один из легатов Цезаря, принявший участие в его убийстве.

120. Массилия сопротивлялась 5 месяцев (июнь-октябрь 45 г. до н.э.).

121. М. Петрей, в свое время один из противников Катилины. Л. Афраний, командующий тремя легионами в Испании.

122. Илерда (ныне Лерида), городок в Иберии на реке Сикорисе, притоке Ибера (Эбро).

123. Покорение всей Испании заняло 40 дней.

124. Теренций Варрон, помпеянец, известный ученый. Командовал легионом, стоявшим в Гадесе.

125. П. Корнелий Долабелла, командующий флотом Цезаря в Адриатическом море, консул-суффект 44 г. до н.э.

126. Г. Антоний, наместник Цезаря в Иллирии, брат триумвира, претор 44 г. до н.э.

127. Берег острова Курикты в Адриатическом море, где высадился Г. Антоний с двумя легионами.

128. М. Октавий, командующий флотом Помпея в гражданских войнах (Caes. B. C., III, 5, 9). Либон – другое лицо, см. Oros., VI, 15, 8. Флор ошибочно соединил два имени.

129. Минуций Базил, командир легиона, цезарианец. Вместе с Базилом в военных действиях против Октавия и Либона участвовал Г. Саллюстий Крисп, будущий историк.

130. Жители Опитергия, римской колонии близ Равенны. Эпизод, по всей видимости, заимствован из недошедшей книги Ливия, не преминувшего отметить героизм своих земляков. Изложение этого эпизода есть также у Лукана (Phars., IV, 402-581).

131. Г. Скрибоний Курион, видный сторонник Цезаря, народный трибун 50 г. до н.э.

132. П. Аттий Вар, претор, наместник Африки.

133. Юба I, нумидийский царь, союзник Помпея ок. 50-46 гг. до н.э.

134. Город. в южном Эпире, напротив Брундизия.

135. В рукописях B и δ – Scevae. Это чтение принимает П. Яль (Florus, II, р. 36). Cp. Luc. Phars., 6, 144 sqq.

136. Гомфы, пограничная крепость Фессалии, ныне Палео-Епископи.

137. Флор полагает, что битва при Фарсале произошла на том же месте, что и битва при Филиппах. Такую же ошибку допускает Вергилий (Georg., I, 490). Об этой традиционной путанице см. Jal P. La guerre..., p. 66.

138. Ср. Caes. B. C., III, 91, 2; Plut. Caes., 44.

139. В рукописях: V – hedris, B – hebrius. По предположению первого комментатора Флора нидерландского гуманиста К. Салмасия на основании Luc. Phars., VIII, 259, – Syedris.

140. Город в Египте.

141. Фраза имеет разночтения. Перевод дан по Россбаху.

142. Игра слов в оригинале: ante hostem victum esse, quam visum.

143. В том смысле, что она добавляла обязательство мести за него.

144. Bellum Africanum (96, 2) и периохи Ливия (114) не содержат этой детали. Сципион бросился в море.

145. Liv. Epit., 114.

146. Речь идет о диалоге "Федон".

147. Имеется в виду Гибралтар. То же выражение см. выше I, 41, 8.

148. Г. Дидий, командующий эскадрой Цезаря в Гадесе. П. Аттий Вар – см. сноску 132.

149. Город близ Кордубы, известный как место последнего сражения Цезаря в марте 46 г. до н.э.

150. Т. Аттий Лабиен, первоначально сторонник Цезаря и его легат в Галлии, перешедший в 49 г. до н.э. на сторону Помпея.

151. В рукописях: B – invictos, C – invectus; согласно предложению Яна и Россбаха – iam victos. Мы вслед за П. Ялем принимаем чтение рукописи C.

152. Арсиноя, сестра египетской царицы Клеопатры. О том, что она была проведена в триумфальной процессии, см. Dio Cass., XLIII, 19.

153. Фауст Корнелий Сулла был действительно женат на дочери Помпея, но не от Юлии, дочери Цезаря.

154. Parvulis, согласно поправке Перизония, принятой П. Ялем.

155. Гиртий (De bell. Afr., 95, 3) утверждает, вопреки Флору, что Цезарь простил дочь Помпея и ее детей. Ср. Suet. Caes., 76; Dio Cass., XLIII, 12, 3.

156. Очевидно, имеется. в виду дом с фронтоном (Jаl P. Florus, sub. loc.).

157. В рукописи B после слова regem промежуток примерно для восьми букв. П. Яль резонно считает, что латинская фраза носит незавершенный характер (Florus, II, p. 49).

158. Ср. эту же мысль у Сенеки (De benef., V, 16, 4).

159. На самом деле Октавий в апреле 43 г. до н.э. был пропретором.

160.Перузинская война (конец 41 – начало 40 г. до н.э.) – Флор нарушает последовательность событий, рассказывая о Перузинской войне прежде, чем о II триумвирате. Объяснение этой аномалии см. Jal Р. Florus, p. XXXIV.

161. В рукописях – virilis militiae. Согласно поправке А. Фабри, принятой П. Ялем, – virilis audaciae. Мы приняли эту поправку.

162. Флор ошибается. В войне участвовал не триумвир Марк Антоний, а его брат Луций Антоний.

163. Триумвират был заключен в ноябре 43 г. до н.э. на виду войск близ слияния рек Лавина и Рена около Бононии (Болоньи). Перузия названа Флорам ошибочно.

 

164. Октавиана.

165. Антония (Plut. Ant., 28).

166. Брут, которому принадлежат эти слова, употребил virtus в смысле моральной добродетели, Флор же ошибочно истолковал его как военное счастье (см. примечание Е. Форстера: Epitome of Roman History, Lond., 1929, p. 30).

167. Энария (ныне Иския) – вулканический остров в Неаполитанском заливе

168. Мыс на севере Сицилии, у Мессинского пролива.

169. Игра слов. Carina – киль корабля и фешенебельный район Рима. Тот же рассказ в сходных выражениях приводит Веллей Патеркул (II, 77).

170. Некоторые комментаторы считают, что перстни были брошены в море из опасения быть узнанным врагами, но скорее всего это какое-то гадание.

171. Л. Децидий Сакса, наместник Сирии, потеряв лагерь, бежал в Киликию, где вскоре был убит.

172. П. Вентидий Басс, консул 43 г. до н.э., римский военачальник, разбивший в 40 г. до н.э. парфян (Plut. Ant., 33-34).

173. Согласно Диону Кассию (XLIX, 22), Антоний заключил договор не с Парфией, а с Антиохом, царем Коммагены.

174. Начало войны в 36 г. до н.э.

175. По Веллею Патеркулу (II, 82), – четвертая часть.

176. Короткий меч.

177. Эти символы власти, изображение которых мы частично находим на монетах Антония, свидетельствуют о его монархических устремлениях.

178. Плутарх (Ant., 69) говорит о намерении Клеопатры перетащить волоком суда через Суэцкий перешеек в Красное море для основания нового царства. Орозий также сообщает о попытке бегства Клеопатры через Красное море (VI, 19, 13).

179. Паретоний – гавань в 280 км к западу от Египта.

180. Клавдий Друз Нерон Германик, брат будущего императора Тиберия, вел войны с альпийскими племенами в 34-15 гг. до н.э.

181. В рукописи B – brennos, cennos. Согласно Россбаху, на основе сопоставления Plin. N. H. (III, 137) и CIL (V, 7817) – breunos, ucennos.

182. Иллирийская экспедиция Октавиана относится к 36-33 гг. до н.э.

183. Флор употребляет слово augustior, намекая на имя Augustus, которое Октавиан получит позднее.

184. Легат Октавиана Августа.

185. Г. Марций Фигул, консул 156 г. до н.э. (Liv. Epit., 47; App. III, 11).

186. Азиний Поллион получил за победу над далматами триумф в 30 г. до н.э.

187. Второй, т.е. после Цицерона. Некоторые комментаторы считают это место интерполяцией, но П. Яль полагает, что Флор хотел подчеркнуть, что полководец и оратор – одно и то же лицо (Florus, p. 65).

188. Г. Вибий Постум, консул 5 г. до н.э., наместник Далмации в 6-9 гг. до н.э. Ср. Vell. Pat., II, 116, 2.

189. М. Лициний Красс, наместник Македонии 29 г. до н.э. Завоевал Мезию, подчинил фракийцев (Dio Cass., I, 23; CIL, 12, 50, 77, 180).

190. Пришел к власти при поддержке Рима около 11 г. до н.э.

191. Л. Кальпурний Пизон Фруги, консул 15 г. до н.э., воевал с фракийцами в 13-11 или в 12-10 гг. до н.э. (Vell. Pat., II, 98, 2).

192. Сообщение Флора о Котисоне как царе даков расходится со сведениями Светония о нем как фракийском царе (Aug., 63, 2). Котисон был разбит М. Лицинием Крассом.

193. Гн. Корнелий Лентул, консул 14 г. до н.э. Дата экспедиции за Дунай точно не установлена; возможно, между 9 г. до н.э. и 6 г. н.э.

194. Это место лишний раз подтверждает, что труд Флора создавался после дакийских побед Траяна.

195. Согласно П. Ялю, около 12 г. до н, э.

196. Борм – место на Рейне, Гезориак – на р. Лиана близ Булони. Перевод дается по П. Ялю.

197. В рукописях – ipsi. Ipse – согласно поправке Перизония.

198. П. Квинтилий Вар, консул 13 г. до н.э. В отличие от других авторов, Флор подчеркивает его суровость и жестокость. Веллей Патеркул (II, 117) указывает на легкомыслие Вара.

199. Неясное место. Некоторые издатели вместо incauto рукописи B принимают чтение in catthos – против хаттов.

200. Имеется в виду Арминий, князь племени херусков.

201. Сегест – тесть и злейший враг Арминия. Ср. Vell. Pat, II 118.

202. Очевидно, к тем, которые были приглашены Варом для улаживания споров.

203. Согласно Тациту (Ann., 160, 4), П. Стерций отыскал одного орла, Германик – другого. Третий орел был отнят у германцев П. Габинием (Dio Cass., XL, 8). Допущенный Флором анахронизм дал основание некоторым старым издателям считать, что труд его написан во времена Августа.

204. Мусулы – берберийское племя на границе между Нумидией и Гетулией. Гетулы – наиболее крупное из племен Ливии, обитавшие в глубине страны, южнее мармаридов.

205. Гн. Корнелий Лентул Косс Гетулик, консул 1 г. до н.э. С гетулами воевал в 5-6 гг. (Dio Cass. LV, 28, 3 sqq.).

206. Мармариды, точнее мармарики, – племя, обитавшее между Египтом и Киренаикой.

207. Гараманты – берберийская народность, обитавшая в глубине Ливии.

208. П. Сульпиций Квиринин, консул 12 г. до н.э. В 21-20 гг. до н.э. вел войну с гарамантами (Tac. Ann., III, 48).

209. Неточно. Гай умер в Ликии, в городе Лимире (Vell. Pat., II, 102).

210. Дон – правитель Артагервды. Другим древним авторам известен как Адор и Аддон.

211. В N – Artaxatis, L – Artasatis. Artageris предпочтительнее, поскольку Страбон (XI, 14, 6) сообщает о восстании, армянского города Артагериды на Евфрате под руководствам Адора.

212. Ваккеи – народность в Испании к востоку от лузитанов.

213. Турмоги – неизвестное другим авторам племя Испании. Одноименный город находился близ современного Бургоса.

214. Аутригоны, согласно поправке Салмасия. В рукописях: B – aurigantes, C – aurigonas.

215. Имеется в виду Август, возглавивший поход против кантабров.

216. Город ваккеев к западу от современного Бургоса.

217. Этот город другим авторам неизвестен. Но Ливий упоминает племя вергистанов в Таррагонской Испании в рассказе о событиях 195 г. до н.э. (Liv., XXXIV, 16, 9; 17, 5).

218. Известен также Плинию Старшему (NH, III, 24). У Орозия – Рацилий (VI, 21, 4).

219. Г. Антистий Вет, видный цезарианец, консул 30 г. до н.э., легат 25 г. до н.э. (Vell. Pat., II, 90, 4).

220. Г. Фурний, в 25 г. до н.э. легат Августа в Испании, в 22 г. до н.э. – консул.

221. М. Випсаний Агриппа, сподвижник Августа. Воевал в Испании в свое 3-е консульство.

222. Военнопленный, продаваемый в рабство, имел на голове венок.

223. Т. Каризий, будучи легатом Августа с полномочиями пропретора, в 25 г. до н.э. разбил астуров и захватил крепость Ланцию. (Dio Cass., III, 25, 8).

224. Город в земле астуров в 20 км к юго-востоку от Леона.

225. То же выражение см. Oros., VI, 21, 10.

226. Хризоколла – зеленая краска.

227. Кир (современная Кура) указан как северный предел восточных владений Рима.

228. Почти дословное повторение RgDA, 31, 1, 2. Ср. Suet. Aug., 21, 3.

229. О посольстве серов (китайцев) к Августу другие авторы не сообщают, но упоминание серов появляется у латинских авторов впервые при Августе.

230. Об индийском посольстве к Августу: RgDA, 31; Strabo, XV, 1, 4.

231. Неточно. Август говорит о возвращении знамен трех римских полководцев (RgDA, 29). Веллей Патеркул сообщает о возвращении знамен Красса и Антония (II, 91, 1).

232. Неточно. Август закрывал храм Януса трижды: в 29 г. до н.э., в 25 г. до н.э., и третья дата неизвестна (Suet. Aug., 22).

233. Расхождение со всеми авторами, утверждающими, что Август не принял предложенную ему диктатуру.

234. Ср. Suet. Aug., (7, 2), где дается та же мотивировка присвоения имени Август.